-- Сейчас поглядим, что тут у нас имеется в наличии, -- Леший принялся за ревизию местных запасов и жестом пригласил меня ему помочь.
Буквально через пять минут мы поглядели друг на друга с некоторым недоумением, которое все больше и больше пропитывалось горечью и возмущением.
-- Здесь почти ничего нет, -- я первым обрел дар речи.
-- Крайчек им ничего не оставил, -- подполковник ФСБ более точно обрисовал ситуацию. -- Только соль и немного перловки.
-- Может в подвале... -- начал было я, но осекся, видя как Андрюха отрицательно покачивает головой.
Несколько минут мы молчали. Булькала закипевшая вода, в плите потрескивали дрова, где-то в районе главного входа слышался размеренный стук. И все... больше ничего. Только холодные атрибуты неживой материи. Это место словно само открещивалось от людей. Все человеческое покинуло его навсегда.
-- Может не стоит...? -- Загребельный заговорил первым.
-- Что не стоит?
-- Не стоить спасать этот гребаный мир. Сдохнем, так нам и надо. Не достойны!
-- Запасов провизии в Одинцово было совсем мало. Именно поэтому местные с таким рвением и принялись искать тот проклятущий магазин, -- я не оправдывал Крайчека, я просто пытался поставить себя на его место.
-- Поэтому они подчистую списали своих тяжелораненых? -- вспылил Загребельный.
-- Тихо ты! Чего орешь? -- я рявкнул на приятеля, а сам покосился в сторону раздаточного окна. Ни к чему людям в зале слышать такие речи, такой страшный приговор.
-- Я знал, что Крайчек уйдет, -- продолжил Леший уже более спокойным тоном. -- Знал, что оставшиеся здесь раненные обречены. Единственное, чего я не мог предвидеть, так это то что они умрут от голода. Вспомни, Максим, ведь всегда так было, если ты оставляешь раненного товарища, то отдаешь ему все: оружие, еду, одежду. А сам уж перебьешься, сам уж как-нибудь... Возможно это глупо, бессмысленно и нелогично, но это по-человечески. Ты оставляешь товарищу не только все эти вещи, ты даришь ему надежду. А как поступили эти... -- тут Загребельный запнулся, захлебнувшись гневом. Когда приступ ярости прошел, он с горечью добавил: -- А мы ради них еще жизни свои ложить собирались. Нет уж, всех на удобрение!
-- Ишь ты, разошелся, -- сердцем я чувствовал правоту приятеля, но умом понимал, что не все так просто. -- Крайчек хотел увеличить шансы идущих с ним людей. Они могли не найти пропитание.
-- Они здоровы, сильны и до зубов вооружены, прокормились бы одной охотой.
Едва Леший произнес это, как в дверь кухни ввалились две взмыленные личности. Одна женского пола лет восемнадцати, другая мужского, не старше пятнадцати. В руках и у первой и у второй были грязные холщевые мешки, родные братья тех, что валялись по углам кухни.