Дэррмо-Какер секунду молча смотрел на меня.
— «Голиаф» не привык к отказам. Мы просили вашего дядю построить другой Прозопортал. Он велел нам зайти через месяц. Как мы понимаем, вчера вечером он отбыл в отпуск. Куда?
— Понятия не имею.
Похоже, Майкрофт ушел на пенсию не по собственной воле, а в силу необходимости. Я улыбнулась своим мыслям. «Голиафу» натянули нос, и ему это не понравилось.
— Без Портала, — сказала я, — возможностей попасть в книгу у меня не больше, чем у мистера Редькинса.
Услышав свое имя, Редькинс переступил с ноги на ногу.
— Врете, — парировал Дэррмо-Какер. — Вы только притворяетесь, что вам это не по силам. Вы одолели Аида, Джека Дэррмо и корпорацию «Голиаф». Мы вами восхищаемся. «Голиаф» в данных обстоятельствах более чем честен, и нам очень бы не хотелось, чтобы вы стали жертвой корпоративной нетерпимости.
— Корпоративной нетерпимости? — повторила я, глядя Дэррмо-Какеру прямо в глаза. — Это угроза?
— Ваше упрямое поведение может разбудить мою мстительность, а вам это не понравится, поверьте.
— Мне вы не нравитесь, даже когда она спит.
Дэррмо-Какер захлопнул портфель. Левый глаз у него задергался, кровь отлила от лица. Он посмотрел на нас обоих и хотел что-то сказать, но сдержался и умудрился даже выдавить полуулыбку, а потом забрался в машину вместе с Хренсом и Редькинсом и уехал.
Лондэн все еще подхихикивал, когда мы расстелили покрывало и плед на изрядно объеденной траве прямо над Белой лошадью. Под нами, на дне оврага, спокойно паслось стадо мамонтов, а на горизонте виднелись несколько дирижаблей, подлетающих к Оксфорду. День выдался солнечный, а дирижабли в плохую погоду не летают, вот они и пользовались хорошим деньком на полную катушку.
— А ты ведь не очень-то боишься «Голиафа», дорогая? — спросил он.
Я пожала плечами.
— «Голиаф» — это сборище трусов, Лонд. Они только на понт берут. А встретят сопротивление — и быстренько на попятный. Все эти большие машины и громилы предназначены для устрашения пугливых. Но мне интересно, откуда они узнали, где мы окажемся?
Лондэн пожал плечами.
— С сыром или с ветчиной?
— Что? (— Четверг, бога ради, что вы натворили?!)
— Я спросил: с сыром или с ветчиной?
— Я не тебе.
Лондэн огляделся по сторонам. На сотню ярдов вокруг никого, кроме нас, не было.
— Тогда кому?
— Ньюхену.
— Кому?
— Ньюхен! — заорала я. — Это вы? (— Я же велел вам ни с кем не разговаривать о вашем деле!)
— Я и не говорила! (— Как я могу вам помочь, если вы все растрепали представителю обвинения?)
— Обвинения? Кому? (— Да Хопкинсу же, дура! Вы наговорили ему с бочку арестантов на пороге собственного дома! Теперь нам точно придется туго. Ради бога, ни с кем ни о чем не говорите! Вы что, хотите очередную тысячу прочтений просидеть в «Замке Сомнений»