— Что же произошло?
Тайрин отвернулась.
— Если честно, я не помню, как нашла ее тело. Врачи сошлись во мнении, что мой мозг заблокировал воспоминания, которые не смог принять. Они предлагали гипноз в качестве лечения, но я отказалась. Не хотела даже заглядывать в тот день. Я знаю, как ее убили. Но, как я нашла ее, вспомнить не могу. Очнулась я на вокзале, когда с новыми документами уезжала в очередную неизвестность.
Дамьен видел, насколько тяжело ей дается это признание. И мог только догадываться о масштабах того ужаса, через который она прошла. Тайрин не плакала, не всхлипывала, не задыхалась. Свое горе она переживала столько раз, что эмоций на его выражение уже не осталось. Только Дамьену и не нужны были эти эмоции. Пустота внутри нее, когда она произносила все это, говорила сама за себя.
Все молчали. Первым подал голос Дамьен:
— Почему ты приехала в Лондон? — спросил он.
— Единственное, что осталось мне от матери, это клочок бумаги с шестью правилами, которые я выучила наизусть. Это мой кодекс, который я никогда не нарушала. Он касается и моей внешности, и правилам поведения среди людей. В нем говорится о доверии и привязанностях, о надеждах, о всем том, к чему я не должна иметь никакого отношения… Это все, чего я всегда сторонилась и, если честно, опасалась. Легко жить, опираясь на одни и те же правила. Тяжело нарушать их. Что здесь можно еще сказать? Я приехала искать ответы. Искать и мстить. Зацепка у меня была. Кто-то ежегодно пополнял один из счетов моей матери. Для того, чтобы найти источник перевода, а главное, владельца этого источника, потребовалось три года. Крупные финансовые 'вливания' — и мне сообщили имя. Эштон Генрих Инри. Лондонский адрес прилагался. Вот почему все мои дороги ведут к нему. Нет никого другого, кто бы мог ответить на мои вопросы, а главное, сказать мне, кем же на самом деле была моя мать.
— Возможно, Эштон и не знал твою мать? — предположил Дамьен.
— Я понимаю, что она могла просто шантажировать его, но все-таки… Я должна у него спросить. Странно, но именно в Великобританию мама запрещала мне ездить. Говорила, что здесь они найдут меня быстрее. Может, она боялась, что я узнаю об Эштоне и обязательно захочу встретиться с ним, потому и не пускала меня?
— Мы найдем ответы, Тайрин, обещаю, — прошептал Дамьен.
'Мы'. Какое маленькое, но очень значительное слово. Этим простым 'мы' он будто сказал ей, что отныне он всегда будет рядом. И ей это понравилось.
— Теперь, когда я раскрыла перед вами свои карты, могу и я, наконец, расспросить и вас?