через несколько дней он будет в отличной форме.
Шарлотта сейчас тоже в порядке, раз она вернула его сюда обратно домой и может наблюдать за его выздоровлением.
Он замолчал.
Ты единственная, за кого я беспокоюсь.
Я пыталась осмыслить и принять для себя то, что я видела и то, что он сказал, но внутри меня всё было против этому.
Я отстранилась от Винсента и вытащила свою руку из его.
Я не могла взглянуть на него.
— Как ты можешь так жить? — спросила я наконец, дрожащим голосом.
— Ну, у меня было много времени, чтобы привыкнуть к этому, — сказал он, закусывая нижнюю губу.
— Вот именно как долго? — мой голос казался пустым.
Я знала, что Винсент что-то утаивает от меня по каким-то причинам, но меня возмущало, что я так мола знаю о нём.
— Ты хочешь услышать всё сейчас? — спросил он, вздохнув.
— Я должна услышать это сейчас же, — ответила я тихо.
Я родился в 1924.
Я подсчитала.
— Тебе восемьдесят семь.
— Нет, мне девятнадцать.
Я умер в 1942, когда мне было восемнадцать.
Прошел год, когда я погиб, спасая кого-то, поэтому сейчас мне девятнадцать.
А самое большие мне было двадцать три.
Я никогда не был женат.
У меня никогда не было детей.
Со мной никогда не происходило ничего, что заставило меня ощущать себя старше, чем мой нынешний возраст.
— Но ты видел как прошли восемьдесят лет.
У тебя было восемьдесят семь лет жизни.
— И это ты называешь жизнью, — сказал он, качая головой.
— Но это альтернатива.
Я должен быть кем-то вроде ангела-хранителя с желанием погибнуть, а взамен я получаю некий вариант бессмертия.
В его голое слышался оттенок горечи.
Может сожаления.
Он попытался улыбнуться, а затем с мольбой посмотрел на меня.
— Пожалуйста, Кейт.
Может достаточно правды на сегодня? Для тебя и так был достаточно тяжелый день, и без моих научно-фантастических рассказов, который могут тебя расстроить.
я кивнула.
Он пропустил свои пальцы сквозь мои волосы и заправил одну прядь мне за ухо.
Я вздрогнула от его прикосновения.
— Кейт, в чём дело? Пожалуйста скажи мне.
Мои мысли метались в разные стороны.
Наконец, я посмотрела прямо на него, заставляя себя быть решительной, чтобы сказать эти трудные слова.
— Я должна быть честной.
Я никогда не влюблялась так прежде.
Я никогда.
.
.
я подняла глаза к потолку, для того, найти хоть что-нибудь, что мне поможет набраться мужества и продолжить, ничего не найдя, я глубоко вздохнула, прежде чем встретиться с ним взглядом.
— У меня никогда не было такого сильного чувства к кому-то.
И если я позволю себе сохранить эти чувства к тебе.
.
.
Лицо Винсента было спокойно, но в глаза были полны отчаяния, пока он ждал приговора, которое, он понимал, обязательно последует.