Леонардо издал гортанный звук и раздраженно накрыл лоб ладонью.
— Пеллеа, почему ты не можешь быть такой же, как другие женщины, и принимать комплименты как должное? Это всего лишь формальность, дорогая. Способ сгладить острые углы. Немного сахара, чтобы подсластить пилюлю.
С трудом подавив смешок, Пеллеа сделала вид, что послушалась:
— Будьте так любезны, мой благородный рыцарь, скажите, что привело вас ко мне в этот прекрасный день.
Леонардо улыбнулся:
— Вот это уже больше похоже на хорошие манеры.
Она сделала реверанс, и он еще шире заулыбался.
— Браво. Наш брак может стать удачным.
«В твоих мечтах», — подумала Пеллеа, бросив на него сердитый взгляд, но Леонардо его проигнорировал.
— Я пришел кое о чем тебе сообщить. Возможно, нам придется отложить свадьбу.
— Что? — Пеллеа машинально положила ладони себе на живот, затем, осознав, что сделала, тут же их убрала. — Почему?
— Этот старый дурак, последний герцог из клана Де Анжели, наконец-то умер. Это означает, что активность амбрийских экспатриантов в Италии в ближайшее время возрастет. Они будут выбирать себе нового главу. Нам нужно держаться настороже и быть готовыми противостоять возможной угрозе.
— Ожидается что-то особенное?
Он покачал головой:
— Да нет. Обычное размахивание лозунгами и пустые угрозы. Мы легко с этим справимся.
Пеллеа нахмурилась:
— Тогда зачем откладывать свадьбу? Почему бы, напротив, ее не ускорить?
Леонардо протянул руку и взъерошил ей волосы.
— Моей дорогой девочке не терпится выйти замуж.
Оттолкнув его руку, Пеллеа повернулась лицом к фонтану в середине сада и пожала плечами:
— Разумеется, я подчинюсь твоей воле, но для меня было бы лучше, если бы мы побыстрее сыграли свадьбу.
Леонардо кивнул, хотя взгляд его затуманился.
— Я понимаю. Болезнь твоего отца и все такое. — Он пожал плечами. — Я поговорю со своим отцом, и, уверен, мы сможем пожениться поскорее. — Окинув ее взглядом, он улыбнулся. — Мне не верится, что после всех усилий, которые ты прилагала, чтобы меня отвергнуть, я наконец буду обладать женщиной своей мечты. Такие вещи укрепляют веру, не так ли?
— Точно. — Пеллеа улыбнулась, одновременно качая головой. — О, Леонардо, иногда я думаю, что было бы лучше, если бы ты кого-нибудь полюбил.
Леонардо выглядел потрясенным.
— О чем ты говоришь? Ты же знаешь, что я всегда отдавал предпочтение тебе.
— Я говорю о любви, а не о желании обладать.
Он пожал плечами:
— Каждому свое.
Пеллеа вздохнула, но продолжила улыбаться.
Монте наблюдал за этой сценой, чувствуя, как его переполняет гнев, превращая его из нормального человека в свирепого монстра. И все же он не сдвинулся с места. Его ноги словно приросли к полу.