На этот раз Анжела не успела отскочить — Уэйд потащил ее к лестнице, а она брыкалась и проклинала его на каждом шагу.
Стефани словно приросла ногами к полу, чувствуя дурноту от отвратительной сцены, свидетельницей которой только что стала, от тех признаний, которые выплеснула Анжела. Она стояла, прижав руку к животу, заставляя себя делать глубокие вдохи, пока тошнота не прошла.
Меган не твоя дочь.
Стефани закрыла глаза, вновь слыша мстительность в голосе Анжелы, представляя ее искаженное злостью лицо.
Но, возможно, она сказала это только для того, чтобы отомстить Уэйду, причинить ему боль?
В этот момент Стефани увидела Уэйда, спускающегося по лестнице. Плечи его были опущены, словно на них лежала вся тяжесть мира.
— Уэйд? — неуверенно окликнула она его.
Он повернулся к ней.
— Мне очень жаль, что тебе пришлось выслушать все это. Ты этого не заслуживаешь.
Стефани покачала головой, не в силах произнести ни слова из-за кома в горле. Испытывая отчаянную потребность дотронуться до него, она взяла Уэйда за руки и успокаивающе сжала.
— Я сама виновата. Надо было сначала позвонить. Просто мне не пришло в голову, что она все еще может быть здесь. Мне так хотелось увидеть тебя, поговорить с тобой, что я больше ни о чем не думала. Найдя коробку на пороге, я поняла, что ты, возможно, больше не придешь. — Глаза наполнились слезами, однако она упрямо сморгнула их. — Но только прочтя одно из писем отца, я осознала свою вину. Мне следовало сказать тебе вчера, что твое прошлое не имеет значения, что я люблю тебя всем сердцем и хочу стать твоей женой.
Пока Стефани говорила, Уэйд слушал ее молча, не перебивая, не отводя взгляда. Но вот она высказала все, что у нее на сердце, а он по-прежнему продолжал молчать.
— Уэйд? — неуверенно спросила Стефани, ощутив укол тревоги. — Что-нибудь не так?
— Ты не упомянула Меган. Когда я попросил тебя выйти за меня, ты сказала, что не сможешь жить в одном доме с ней, потому что она будет постоянным напоминанием о прошлом.
— Да, но это больше не проблема.
— Почему? Потому что Анжела призналась, что Меган не моя? — Высвободив свои руки, он сделал шаг назад. — То, что сказала Анжела, правда… до некоторой степени. Когда медсестра в роддоме сообщила мне, что Меган весит всего четыре фунта и считается недоношенной, я понял, что Анжела солгала и пытается всучить мне чужого ребенка. Но вот что я тебе скажу, Стеф. Для меня это не имело значения. Ни тогда, ни тем более сейчас. С того момента, как врач вложил Меган мне в руки, она стала моей. Я не мог оставить малышку на попечение Анжелы, поскольку знал, какая жизнь ждет Меган, если я брошу ее. Поэтому я развелся с Анжелой и начал бороться за опеку над Меган.