Поднявшись по долине, монголы оказались в «Ганьсунском коридоре», представлявшем собой полосу лёссовых почв, оплодотворяемых реками, стекающими с гор с юго-запада на северо-восток, между Наньшанем (по его северному краю) и Гоби. Цепь оазисов, из которых крупнейшими являются Ганьчжоу и Сучжоу, тянется вдоль стены ив и тополей, среди садов, лугов, пшеничных и просеянных полей, что делает их местом вожделенного отдыха прибывающих из пустыни караванов. Не случайно во все времена Ганьчжоу и Сучжоу славились как «порты» Шелкового пути. По свидетельству Марко Поло, благодаря торговле там сформировалась несторианская община, благоденствовавшая среди буддийского большинства. Побывавший в тех местах через 40 лет названный путешественник видел в Ганьчжоу великолепные буддийские изваяния, установленные в монастырях, чья высокодуховная атмосфера произвела на него сильное впечатление. Отметил он и наличие трех христианских церквей.
Летом 1226 года монголы заняли эти два населенных пункта, после чего Темучжин, утомленный установившейся жарой, удалился в ближние горы, покрытые вечными снегами.
Осенью монголы, держа направление на восток, овладели округом Линчжоу и вышли к Хуанхэ в окрестностях Йинли, в ста километрах от Нинся, вражеской столицы.
Грабежи, которыми оккупанты отметили свое пребывание в этой стране караванных оазисов, как всегда, были ужасными. «Пытаясь спастись от монгольских сабель, жители прятались в горах — на западе это были Рихтгофеновы горы, а на востоке Алашань и Лошань — или в пещерах. Едва ли таким образом спаслось более двух человек из сотни. Поля были сплошь усеяны человеческими костями».
Монгольский бард уточняет, что явившегося на вызов Аша-Гамбу Чингисхан разбил и принудил бежать в Алашаньские горы. «Он отобрал у него юрты, его верблюдов с товарами, весь его народ и все это разметал, как пепел. Тангутов, способных носить оружие, и прежде всего их знать, он истребил». На этот провинившийся перед ним народ он выпустил своих кровожадных воинов с одним-единственным приказом: «Поступайте со всеми попавшими к вам в руки тангутами как вам заблагорассудится!»
Монгольские военачальники толкали Чингисхана именно по этому пути: дети степей и лесов, видевшие смысл только в охоте и пастьбе, они не понимали, чему могли послужить эти землеробы, которых только что привели к покорности, и эти нивы, которые они только что присоединили к своим владениям. Для монголов было проще уничтожить бесполезных, по их понятию, людей, не умевших ни присмотреть за стадом, ни кочевать за ним следом; а также сжечь урожай и уничтожить города, превратив их в опустыненную землю, в выпас для скота и лошадей. «Высшие чиновники доказывали государю, что его китайские подданные не имели никакой ценности и что было бы выгоднее их перебить всех до последнего, чтобы хотя бы извлечь пользу из освободившейся земли, сделав из нее пастбище».