Пастбища — на этих широтах особенно тучные — начинаются в глубине альпийской зоны и у подножия гор. По мере продвижения на юг усиливается воздействие дующих из Гоби ветров, которые заставляют субальпийскую «прерию» отступать перед степной растительностью, представленной здесь прежде всего ломоносом, лилейными, полынью и пыреем (этот последний ценится животными особенно), варьирующейся в зависимости от свойств почвы.
Весной эта бескрайняя степь — сплошной зеленый ковер, воспетый монгольскими бардами. В июне он все еще пестреет всевозможными цветами, но уже в середине июля жара высушивает эту зелень и желтый цвет покрывает ровным слоем все долины.
Итак, «улыбка степи» держится недолго. Уже в октябре приходит зима со своими вьюгами, а в ноябре лед сковывает реки, которые освобождаются из его неволи только в апреле. Если в середине осени монгольская земля является приложением к Сибири, то во второй половине июля жара превращает ее в приложение к азиатским Сахарам: степь дрожит под солнцем, и в каждый полдень разыгрывается ужасная гроза.[1]
Отсюда — невероятные колебания температуры: в У pre (совр. Улан-Батор. — Е. С.), столице нынешней Монголии, мороз достигает — 42°, а летняя жара — +38°. Сверх того — в любое время года степи и горы продуваются ветрами, которые чуть ли не вырывают всадников из седел! Если монголы стали железным племенем Древнего мира, то лишь потому, что их закалило само существование в этом тяжелом климате, контрасты которого уравновешиваются только в организмах, способных не погибнуть сразу. Именно такими предстают перед нами эти лесные охотники и пастухи-кочевники, плосконосые и скуластые, на обветренных и словно покрытых окалиной лицах которых сверкают орлиные глаза, эти люди с кривыми из-за постоянного сидения в седлах ногами. Такими же предстают перед нами и лошади, лохматые и коренастые, столь же выносливые, как их хозяева.
Монгольские лошади и всадники как бы нарочно созданы для того, чтобы побеждать снежные и песчаные бури, чтобы на севере бесстрашно карабкаться по горам, покрытым непроходимыми пущами, и на юге пересекать безводные просторы Гоби, чтобы в состязаниях в скорости побеждать оленей и волков, этих тотемных животных степи и леса.
Волки и лани! Сотни их изображений можно увидеть на украшенных зооморфным орнаментом бронзовых статуэтках и пластинах, которые встречаются всюду, начиная с Минусинской области и кончая Ордосом, на китайской границе, и которые с VII века до н. э. вплоть до Средних веков с неизменным успехом представляли искусство населения Верхней Азии. Не видят ли монгольские легенды и тюркские предания в этих животных предков расы?