— Во-первых, ты был избран не пресвитером, а препозитом, то есть старшим в группе, старостой. Пресвитер — это старший священник, настоятель. Тебе еще далеко до него, ох как далеко. Во-вторых, препозитом тебя избрали только на время дороги. Здесь, в монастыре, мы сами распределим, кого куда. Одни будут учиться в гимназии, другие обучаться ремеслу, тем же, кто вообще лишен способностей, придется стать простыми рабочими. Пока что все вы еще без звания, — усмехнулся воспитатель. — А сейчас прошу на третий этаж, отдыхать. Вы устали с дороги.
Всей группой мы направились в общежитие. Я был глубоко разочарован и обижен.
Утром следующего дня нас разбудил колокольчик, но никто не торопился вставать. Ребята потягивались, зевали, ворочались. А я по-прежнему таил обиду на нового наставника. Повернувшись на другой бок, я попытался задремать. Но кто-то сдернул с меня одеяло. Я даже не шелохнулся. Если я больше не староста, то зачем показывать пример? Пусть другие стараются доказать, что они лучше меня.
— Захворал, что ли? — услышал я голос Бирбиласа. — Новички, которые встают последними, обычно моют полы. А чтобы они не забыли об этом, в их личную карточку вписывается минус. А это, санта Барбара, не плюс!
Я разомкнул веки и нехотя поднялся. Не хотелось получить замечание, но я понял, что мыть полы все же придется. Может быть, прикинуться больным? А вдруг приведут врача и он не обнаружит болезни? Могу схлопотать два минуса.
Кряхтя как старик, я пошел в комнату для умывания, побрызгал лицо водой и последним отправился завтракать.
Трапезная была в другом корпусе. Здесь питались монахи, новиции[6] и рабочие. Нам подали традиционные итальянские макароны с подливой, небольшую кружку кофе и бутерброд. Хотя такого завтрака дома я не получал, он настроение мне не поправил. Один из учеников читал по-итальянски выдержки из священного писания, приуроченные ко времени принятия пищи. Я ничего не понял и чувствовал себя совсем потерянным. Теперь я уже злился на себя и на родителей, которые уступили настояниям Скелтиса. Злился и на наставника Бирбиласа за то, что он меня обидел.
Когда мы вернулись в спальню, наставник объявил:
— Сейчас все мы пойдем знакомиться с нашим монастырем, а Викторас помоет полы в спальне, комнате для умывания и туалете.
И группа ушла. Я сел на краю кровати и, опустив голову, мстительно думал:
«Не буду мыть полы, не буду чистить туалет! Это же унизительная работа. За что меня так наказывают?»
Однако, несколько успокоившись, я отыскал тряпку, принес из кухни теплую воду, но все еще тянул с уборкой. Я опять уселся на кровати и даже не почувствовал, как моя голова склонилась на подушку и я сладко уснул. Во сне я чувствовал себя таким счастливым!..