Мы изрядно проголодались и остановились у жаровен, на которых в латунных сковородках жарилась баранина, сытно поели. Паломники довольствовались горстью риса, бетелем и плодами.
Затем мы направились к знаменитому храму богини Кали — жены Шивы. Людское море переливалось всеми красками и двигалось беспорядочными волнами во всех направлениях. Стоял такой шум и гам, что даже голова кружилась. Появилось множество нищих — безногих, безруких, слепых, горбатых, покрытых язвами. Все они громко клянчили подаяние. Мы раздавали милостыню, пока не кончились мелкие монеты.
Храм Кали — это громадное сооружение с позолоченными шпилями. У его стен толпились паломники и бездомные, бродили коровы. Рога у некоторых коров были окрашены и красный цвет, у других увиты цветами. Словно чувствуя своё превосходство над богомольцами, коровы горделиво расхаживали и назойливо требовали чего-нибудь вкусного. Они чесались о статуи богов, поедали оставленные там цветы и гирлянды. Они святее пилигримов, прошедших долгий и трудный путь, они неприкосновенны.
Мы протиснулись через толпу и подошли к дверям храма. И нос ударил спертый, затрудняющий дыхание запах горящего сандалового дерева и коровьего навоза. А перед глазами возвышалась статуя десятирукой богини Кали из черного мрамора. На ее лице застыли гнев и ирония. Она ниспосылает на землю чуму, холеру, проказу и другие страшные болезни.
У стены храма было привязано несколько коз, приведенных сюда для жертвоприношения. Их блеяние сливалось с шумом толпы, с глухо гудящими колоколами. Маханты в пурпурных мантиях, брахманы в белых тогах, наполнив сверкающие золотом кубки кровью зарезанных коз, при свете красных фонарей смазывали этой кровью руки, ноги и лицо богини. По всей статуе стекала теплая кровь. Красные блики мерцали на черном мраморе.
— Отвратительное жертвоприношение, — меня передернуло.
— А разве мы, служа обедню, не делаем то же самое? — заметил Фасати. - Только наше жертвоприношение бескровно.
Повсюду, как тени, шныряли маленькие обезьяны. Они перепрыгивали с одной статуи на другую, задевали паломников, дрались между собой.
Магджура провел нас на галерею. Оттуда был хорошо миден весь храм. Одни паломники, охваченные экстазом, то нставали, то вновь становились на колени, поднимали вверх руки и возносили молитвы богине. Другие рвали волосы на голове, били себя кулаками по лицу и всячески истязали свою плоть.
— Фанатизм, порожденный религией, - это отвратительно, — промолвил Фасати.
Я молчал и думал: «А чем отличаются от этих индусов наши монахи-мученики? Эти хотя бы не избивают друг друга».