— Каждый приходит откуда-нибудь, Фейт. Но, может быть, вы по какой-то причине решили порвать со своим прошлым? Некоторые так поступают. Переехать в другое место, начать жизнь заново…
Фейт теребила ручку кофейной чашки, понимая, что этот жест выдает ее нервозность, но будучи не в силах совладать с собой.
— Возможно, так оно и было. Но что такого могло произойти, чтобы я захотела начисто стереть свое прошлое, прежде чем начать новую жизнь?
На этот вопрос ответил Бишоп, вошедший в кухню:
— Если хотите знать мое мнение, то это убийство.
— Амнезия?
— Согласно данным при выписке из больницы, да.
Он сердито махнул рукой прохожему, подавая ему знак идти дальше и не ждать, пока освободится телефон.
— Я видел заключение психиатра. Вроде бы она вообще не помнит ничего из своего прошлого, а не только несколько дней или недель перед тем, как врезалась в насыпь.
— Это временное или постоянное явление?
— Именно этот вопрос не дает покоя мне — как, очевидно, и медикам. Никто не знает, вернется ли к ней память. Она может вспомнить все или какую-то часть, а может и вообще ничего не вспомнить. Причем неизвестно, сколько времени может занять процесс восстановления памяти. Возможно, она завтра проснется, помня мельчайшие подробности.
— А возможно, для этого понадобятся годы?
— Так говорят врачи. — Он сделал паузу. — Мне это не нравится.
— Мне тоже. А где она сейчас?
Он выругался.
— Понятия не имею.
— Мы же условились, что ты ночью проверишь ее квартиру.
— Я так и сделал. Ее там не было.
— Ну?
— Ну и я оказался в тупике.
При всем ее богатом воображении Фейт никогда не думала об убийстве. По ее коже забегали мурашки.
— Что?! — Она в отчаянии рылась в памяти, но там не было абсолютно ничего, кроме беспросветной тьмы. К тому же ее усилия парализовывала мысль, что она, возможно, совершила нечто ужасное.
Бишоп продолжал, словно читая написанный текст:
— Немногим более двух лет тому назад вы жили в Сиэтле с матерью и младшей сестрой. Ваша сестра все еще посещала среднюю школу, мать работала библиотекарем, а вы днем исполняли обязанности секретаря в строительной фирме и вечером подрабатывали официанткой. — Он сделал паузу. — Я буду располагать всеми деталями, когда съезжу в Куонтико и получу доступ к архивам. Но факты достаточно просты.
— Какие факты? — с тревогой спросила Фейт.
Ей показалось, что стальной взгляд Бишопа слегка смягчился, но она отнюдь не была в этом уверена.
— К сожалению, ваши мать и сестра были убиты, а дом сгорел дотла.
Фейт ощутила потрясение, но это чувство было каким-то безличным, отстраненным. Она не могла представить себе даже смутный образ матери или сестры, поэтому не испытывала сильного горя, которое было бы естественным в подобных обстоятельствах.