Ну, вот что я несу? В первый раз в жизни меня тянет к мужчине настолько, что я готова пойти до конца… и тут же даю задний ход. Хотя встретить любовь, чтобы она была и на всю жизнь и на одну ночь в одном флаконе - самое тоскливое, что может произойти с романтической дурой. Не хочу я так. Точнее, не так я хочу. Или, еще точнее, хочу, но не так. Тьфу, совсем запуталась!
Причина моих терзаний, опираясь на локти, смотрел сверху вниз.
- Нет.
- Что нет? - испуганно пискнула я.
- Глаз с тебя не спущу. А пропадешь - буду искать, пока не найду. Насчет остального, - рука огладила мой бок и уютно устроилась на груди, - неволить не стану. Но, ни с кем, кроме меня, целоваться не позволю. Появится кто-то рядом - сразу пойму и найду.
Что он сделает потом, найдя, повисло в воздухе. Но вряд ли поздравит с Новым годом.
Ёпрст! Он что о себе возомнил? Он мне кто, хозяин?
- По какому праву?
- Ты - моя.
- Я твоя кто?
- Эриналэ, - глаза светились голубым. - А потом станешь матерью моих детей.
Кто-о?! Какая такая эриналэ? И, судя по тому, что слово я не поняла, аналога в моем мире для него нет. То есть это не невеста и не жена. Но и не любовница или наложница. Но тогда кто?
И смотрит так, будто я сейчас ему на шею от радости должна броситься.
Я не бросилась. А вместо этого очень осторожно спросила:
- А это кто?
Задавать второй вопрос - с какой радости он так уверен, что я соглашусь стать этой самой эриналэ и с энтузиазмом займусь производством маленьких арвисов, не стала. Наверняка, тут наши точки зрения не совпадают. Но если в Москве максимум, что мне светило - это аспирантура, кандидатская и карьера в какой-нибудь крупной корпорации, то тут у моих ног лежал целый мир. И дурой я буду, если сама себя запру между спальней и кухней. С тем, кто на голубом глазу станет мне сообщать, что того, этого и еще вооон того мне знать не положено.
Похоже, Арвис решил списать отсутствие бурного энтузиазма на мое незнание местных обычаев. Засмеялся.
- Вот дилемма! Ты не понимаешь, а я не имею права что-то рассказывать… Просто поверь мне, хорошо?
Я уставилась в голубые глаза, раздумывая о том, не стоит ли попробовать надеть завтра перед сном на голову кастрюлю? Может ли это служить экранировкой от призыва? Хотя, если не сработает, окажусь в мансарде с этой самой кастрюлей на голове… Вот тут-то он и задумается, нужна ли такая мать его детям, ага!
Вот верить или нет? Наверное, не стоит слепо доверять тому, чьи понятия о добре для меня расходятся с моими собственными. И тому, кто дважды нарушил слово. В первый раз он сказал, что не станет ко мне приставать - но полез с поцелуями, причем настаивал на своём и на продолжении. Второй раз был вчера - когда я ждала, а он обо мне и не вспомнил. И даже не потрудился сегодня объяснить, что произошло.