В какой-то миг Василий поймал себя на том, что почти бежит. «Нет. Нельзя поддаваться панике, — осадил он себя. — Все должно идти неспешно, своим чередом. Ведь проклятая ведьма на то и рассчитывала…» Сжав всю свою волю в кулак, Василий сбавил темп, заставляя себя степенно вышагивать, как на прогулке, а не мчаться очертя голову, словно служащий, опаздывающий на работу.
Свернув по Ждановскому, он прошел пару кварталов и остановился возле ничем не примечательного трехэтажного дома. Именно здесь, в самом центре рабочего района размещался Третий Особый отдел ГУГБ — место, о котором не безосновательно ходило множество самых зловещих слухов.
Миновав вахту, Василий не стал подниматься к себе в кабинет. Да и не было еще никого на втором этаже — слишком рано. Ни один оперативник, а тем более начальник вроде Шлимана, раньше девяти не появится. Вместо этого Василий направился вниз — в расстрельный отдел.
На самом деле этот отдел никакого отношения не имел к Третьему Особому. Но так как здание, которое занимал Третий Особый, было слишком велико и к тому же примыкало к Спецзоне 247 — КПЗ Петроградского района, решено было перенести сюда расстрельный отдел. В свое время сам товарищ Ежов лично приезжал, проверял обустройство помещений, где следователям прокуратуры предстояло выявлять и уничтожать врагов народа. К тому же Третий Особый отдел ГУГБ считался организацией сверхсекретной. А посему все здание находилось на особом положении — под спецконтролем, и соответственно сам расстрельный конвейер тоже.
Василий не любил «мясников», как в шутку называли сотрудников расстрельного. Он и своих-то коллег недолюбливал. Одно дело бороться за советскую власть, уничтожать нечисть, которой не место на земле — это дело святое. Но ежедневные столкновения с людьми, которые вершили это правосудие, измазав руки по локоть в крови пусть даже и врагов народа, оставляли в душе Василия весьма неприятный осадок. Впрочем, у него не было ни времени, ни особого желания разбирать, кто прав, кто виноват. Он выбрал свой путь. Как спецагенту госбезопасности ему не было равных, это он знал. И свободное время он предпочитал проводить или на стрельбище, или в закрытых фондах недавно открытого Музея религии и Атеизма среди таинственных артефактов и колдовских трактатов.
Однако сейчас ему необходима была помощь кого-нибудь из «мясников». В первую очередь он обратился к солдату на проходной и, выяснив, кто из следователей сегодня «в ночное», отправился в долгий путь по лабиринтам темных коридоров.
Наконец, добравшись до нужной двери, с полинявшим от сырости и времени бронзовым номером 28, он негромко постучал. Никто не ответил. Пришлось постучать в полную силу. Не получив никакого ответа, Василий осторожно приоткрыл дверь. Кабинет был погружен во тьму, лишь в дальнем углу тускло горела настольная лампа.