Непроизвольно ноги его подкосились, и он, сам того не желая, опустился на колени, а потом склонил голову, словно молясь неведомым чудовищам. Мысли его странным образом блуждали. Он уже не думал об оставленных где-то там товарищах, только ужасные образы скульптур заполняли его мозг. А потом губы его медленно задвигались, складываясь в слова, странные слова неведомого, гортанного языка, которые с трудом мог воспроизвести речевой аппарат человека:
— Эх-я-я-я-яхъяах — э'яяяяааа… нгх'аааа… нгх'ааа… х'ююх… х'ююх. Игнаиих… игнаиих… тхфлшхкх'нгха… Йог-Сотхотх… Й'бтхнк. Хъ'ехъе — н'гркдл'лх…
Неизвестно сколько времени продолжалось бы это безумство, если бы где-то вдали, подхваченное многократным эхом, не прогремела автоматная очередь. Ей вторило несколько выстрелов. Потом все стихло, но зачарованность, охватившая Василия, исчезла.
Непроизвольно дернувшись, он снопом повалился на пол, но тут же вскочил, поправил съехавшую на бок ушанку и выудил из-под шубы два револьвера. Однако врагов перед ним не было. В нескольких шагах от него горел брошенный факел. Блики света и тени скользили по статуям, отчего казалось, что они едва заметно шевелятся… Но нет, они лишены жизни и неподвижны… Где-то далеко-далеко вновь стали стрелять… Василий повернулся в сторону коридора, откуда пришел. Стреляли в лагере. Там случилась какая-то беда, а он… его не оказалось на месте, когда, быть может, была нужна его помощь. Ведь он именно ради этого его прикомандировали к экспедиции!..
В первую очередь Василий убрал пистолет с заговоренными пулями. Что бы ни случилось на базе, нужно полагаться на обычное оружие. Ничего сверхъестественного он пока не видел… Точнее, живого сверхъестественного.
Ну а теперь… Теперь нужно было быстренько вернуться. Где там этот рисунок? Подняв факел, Василий осветил плиты коридора, по которому пришел в зал со скульптурами. Надписей не было! Василий едва не взвыл. Он же шел сюда по лабиринту, по путеводной полосе, считая, что рисунок на камне никуда не денется. А теперь он пропал. Василий механически сделал несколько шагов вглубь коридора. Никаких следов иероглифов, что привели его сюда. Как такое может быть? Или это была всего лишь галлюцинация?
Неожиданно для себя Василий обернулся. Он и сам не понял, что заставило его это сделать. Полоса иероглифов, как и прежде, выходила из-под его ног. Значит, не пригрезились! Нить Ариадны все же существовала.
Он вновь повернул вглубь коридора — и снова никаких следов. Василий опустился на колени, вытянул руки и стал медленно водить кончиками пальцев по плитам. Знаки существовали, и, похоже, выгравировали их таким хитрым образом, что увидеть их можно было, только если глядеть на них с одной стороны. Как же быть? Идти, пятясь как рак?