Ко всему этому следует добавить, что рост преступности в стране, а также появление большого класса собственников, рождение крупной частной собственности вызвали к жизни новые, невиданные в советской действительности структуры — частные охранные и детективные агентства, личных телохранителей и т. д. В дальнейшем мы увидим, как все это сказывалось на детективной литературе.
Подводя итоги нынешней ситуации в стране, эксперты отмечают, что по таким показателям, как “уровень падения отечественного производства”, “доля населения, живущего за чертой бедности”, “уровень доверия к центральным органам власти” и ряду других в наше ХХ столетие страна стояла на пороге критических значений в мировой практике. Был сделан вывод, что “групповые и личные интересы возобладали над интересами общества. Понадобятся титанические усилия, чтобы вывести страну из состояния ступора”. Удастся ли это сделать, покажет время…
Литература + жизнь. Не только игра…
Криминально-напряженная ситуация в постсоветской России 80-90-х годов… Чем же благоприятное время для расцвета детективной литературы, для стимулирования писателей, не написавших в своей жизни даже ни одного детектива. Демократизация российского общества, быстрое падение старых коммунистических жупелов, отмена всех и всяческих ограничений на свободу слова и другие свободы привело не только к резкому ухудшению криминальной ситуации в стране, о чем мы долго распространялись выше, но и к открытию шлюзов гласности. Как говорилось в конце 80-х: “Рот уже открыть можно, правда положить в него еще нечего…” Слава богу, вторую часть фразы жизнь отменила, а первую — углубила и расширила. Впрочем, обо всем по порядку.
Первое — отмена предварительной цензуры. Не сразу, но кануло в небытие главное управление по охране государственных тайн в печати, которое больше занималось не охраной гостайн, а организацией препон любой книге, объективно отражающей действительность. Правда, еще остались ведомственные пресс-службы, главная задача которых — не допускать к читателю и зрителю произведений, якобы нарушающих тщательно оберегаемый облик ведомственных героев. Сегодня они не могут запретить, а способны лишь увещевать, использовать дружеские связи и т. д. Правда, для пишущих дружба с пресс-службами МВД или ФСБ пока чего-то стоит: недругам могут не дать ценную информацию, “забыть” пригласить на пресс-конференцию, не взять в интересную поездку и т. д. Но для создателей книг-нетленок, в отличие от журналистов, это не более чем комариные укусы. Гораздо страшнее было, когда наметанный взгляд цензора, все равно, ведомственного или государственного, спотыкался на описании невзрачной внешности участкового уполномоченного, или на описании, как чиновник-партиец вымогает взятку, или какой-нибудь ошалевший наркоман со слезами выпрашивает дозу у продавца наркотиков… Скажем так: до 1987 года наркотиков и наркомафии, проституток и проституции, коррупции и коррупционеров в стране не было. Да чего там, как было заявлено, и “секса в нашей стране нет…”