— Дама червей, — сказала Пеппер. — Мой ход.
Тор взглянул с подозрением.
— Ты всегда начинаешь с этой карты.
— Удивительно, не правда ли?
— Ну-ка закатай рукава, черт возьми!
— Кто-нибудь наконец оторвет от меня этого вепря? — не выдержал невнимания Коди.
Пеппер выигрывала не все партии, а лишь большинство из них.
В условиях перемирия, которое обе стороны трепетно соблюдали, в отношениях Пеппер и Тора воцарилась странная гармония. В первые два дня этому способствовал Коди, сознательно или неосознанно послужив им буфером. Он помог установить дистанцию, которая им требовалась.
Поскольку в среду Пеппер была свободна от парикмахерских обязанностей, все трое проводили время в свое удовольствие. В доме они играли в карты, шахматы и даже в шарады. Во дворе сгребали листья, нападавшие накануне вечером — осеннюю борьбу с листопадом непременно надо было завершать. Все трое были энергичные, спортивные, все горели бойцовским духом — отчего, естественно, к вечеру приходили в полное изнеможение.
Миссис Смолл продолжала воплощать один за другим всевозможные рецепты из коллекции Пеппер, отчего гастрономический кругозор мужчин заметно расширялся. Брут предпринимал вылазки против Коди приблизительно раз в три часа, по-видимому, из принципа.
Коди уехал в четверг рано утром. Он сделал замечания по поводу отношений только в частной беседе с Пеппер, непосредственно при прощании.
— Не сдавайся, ему с тобой хорошо.
А Пеппер стало хорошо от слов Коди, знавшего Тора куда лучше или, во всяком случае, дольше, чем она. Его одобрение подстегнуло ее боевой настрой. Тем временем перемирие продолжалось.
Пеппер учила Тора жульничать в покер, яростно спорила с ним по поводу достоинств футбольных команд, участвовавших в матче, который они вместе смотрели по телевизору. Она четыре дня подряд неизменно выигрывала у него в шахматы, пока он не уяснил, что на ее психику можно оказать давление, если завести во время игры смешную беседу.
Его излюбленный прием состоял в том, что он высказывал все новые догадки касательно похождений Пеппер в предшествующие годы. Он по-прежнему выискивал в ее словах фрагменты для заполнения головоломки, но теперь делал это в шутливом тоне, часто балансируя на грани абсурда.
— Я знаю, ты шпионка, — начинал он.
— Твой ход, — сухо замечала Пеппер.
— Возможно, ты двойной агент.
— Это надо говорить с улыбкой.
— А почем теперь платят шпионам?
— Какая дешевая выдумка! Действуйте осмотрительнее, на рынке работают профессионалы, — предостерегала Пеппер.
— Вот как! А мне-то казалось, что здесь собрались простофили.