– А вы кто, врач? – не удержалась Аня.
– Нет, я представитель страховой компании, меня зовут Павел Николаевич, но можете называть меня просто Павел.
– А мама… Она тоже отравилась, вы говорите? Или все-таки сердце?
– Да, у нее тоже сильное отравление, но яд подействовал и на сердечную мышцу. – Павел сочувственно улыбнулся снова, показав ровные, без единого изъяна зубы. – Вот почему сначала предположили, что это инфаркт. Но она молодец, быстро пришла в себя. Сейчас ей делают различные анализы, обследования, но через день-два переведут сюда, к вам в палату, вы не против?
– Нет, конечно. – Аня тряхнула слежавшимися волосами. – А можно мне душ принять?
– Чуть позже, хорошо? – Павел встал. – Сейчас пришлю к вам медсестру.
Он вышел, а в палату впорхнула давешняя сестричка в чудной шапочке. Она снова застрекотала что-то по-французски, поднесла к койке подносик со жгутом, шприцем и другими медицинскими прибамбасами.
Аня зажмурилась, пока сестра чем-то холодным водила по сгибу локтя, потом небольно уколола и быстро развязала жгут.
Аня боялась уколов, сколько себя помнила, но тут даже не пикнула, думая, что маме, наверное, хуже, чем ей, раз сердце прихватило и она даже в реанимации.
– Мерси, – очаровательно улыбнулась сестричка и снова проговорила длинную фразу по-французски.
Ничего себе турки, подумала Аня, медсестер из Франции выписывают. Наверное, и правда богатая больница. Сестра вышла и через пять минут принесла поднос, накрытый салфеткой. Вынула из шкафа какую-то доску, развернула. Оказалось – столик, который можно поставить прямо на кровать. Такие Аня до сих пор видела только в кино.
Продолжая щебетать, сестра поставила поднос на столик, сняла салфетку. Тарелка, накрытая блестящим круглым колпаком, высокий бумажный стакан с крышкой, бутылочка воды и какое-то пирожное в пластиковой коробочке. Она подняла колпак – на тарелке лежал кусок розовой рыбы, вокруг выложен затейливый гарнир из морковки, капусты брокколи и зелени, все полито белым соусом и посыпано какими-то крошками…
Есть хотелось так, что подводило живот. Аня взяла блестящую вилку, отковырнула кусок. Она терпеть не могла рыбы ни в каком виде, и мама всегда уговаривала ее съесть хоть немного, потому что рыбу надо есть для здоровья. Лицо матери, смешно сморщившей нос и убеждающей ее съесть кусочек, Аня увидела так явственно, что горло перехватило. Частые мелкие слезы закапали в тарелку, и она бросила вилку, уткнувшись в салфетку.
Медсестра растерянно смотрела на рыдающую девочку – ей впервые привелось видеть, чтобы великолепно приготовленная лососина вызвала такую реакцию.