– Та стой ты, горе луковое! – Женщина зашуршала в сумочке, подозрительно вглядываясь в скульптурную группу на полу. – Вы чего тут?
– Вы Галина? – Маша шустро поднялась, отряхивая джинсы. – Мы к вам из Белека приехали. Это вот Лариса, а я – Маша.
– Чего надо? – Галина инстинктивно схватилась за меньшого, прикрывая собой второго сына.
– Да нет, вы не пугайтесь, мы на минуту. – Маша старалась улыбаться как можно приветливее. – Понимаете, у моей подруги дочь пропала в аэропорту, а вы ее видели, случайно, так получилось!
– Никого я не видала! Какая еще дочь? В каком аэропорту? – Галина притиснула мальчика к двери, он во все глаза смотрел на странных теток.
– Галина, девочку похитили двое мужчин. – Маша заговорила тише, глядя прямо в глаза шумной тетке. – Вы как раз прилетели только что и выходили из аэропорта, они вам еще чемодан с тележки уронили, помните? Вы не могли их не заметить, вы еще потом к их машине подходили, стучали им в окно, но они не открыли… Помните?
Тень воспоминания пробежала в густо подрисованных глазах. Галина всплеснула руками:
– Так они ще и девчонку украли, те байстрюки! От гады! Ото ж я тогда ще заметила, шо воны какие-то подозрительные. Толканули меня, чуть пацана не сшибли с тележки, и мимо! От паразиты! Так ты говоришь, девчонку, дочку схитили? Ой, мама моя! Горе ж какое! Куда ж воны ее? Ой ты, бедная ты моя! – Она схватила Ларису за руки, затрясла их. – Та вы проходьте, девчата, у номер! Цыть, Стасик!
Галина отпихнула сунувшегося в открытую дверь пацанчика, провела первыми Машу и Ларису. В большом номере тесно стояли три кровати, по дивану и креслам были разбросаны детские вещи, какие-то игрушки, мячи, роликовые коньки…
– Так, сидайте! – Галина сама плюхнулась на неубранную кровать, уперла руки в крутые бока. – По порядку. Я иду, везу тележку, Вадик сзади идет, Стасик на тележке сидит. А эти мимо летят, как истребители. Ну да, два мужика здоровых и девчонка в джинсиках, худенько такэ дите. Так воны меня как шибанут, чемодан на ноги, сумка на пол, Стасик как заорет! А я кричу: «Вы шо, глаза дома забыли, чи шо? Куда прете, биндюжники!» Один так ще зыркнул на меня, аж мороз по коже. И говорит, тихо так, почти не слышно: «Отвянь, сука!» Это меня-то сукой, а? А с виду такой чистенький, побритый, як охвициант. При галстуках обои, в костюмах, як порядочные…
– Так они по-русски говорили, да? – Маша от нетерпения подалась вперед.
– Та конечно по-русски, а как еще? Токо шо без матюгов, а, видать, хотелося ему пульнуть! – Галина возмущенно потрясла увесистым кулаком. – Им шо женщина, шо лошадь, усе едино!