Илья вылил остатки виски в стакан, проглотил, как воду, не заметив…
Вот девочка и поквиталась с ним… Даже после того, как он отступил, уступил ей мать. Он ясно припомнил, как ненавидяще кривились ее губы, когда он пытался как-то общаться, разговаривать. Отвечала односложно, уходила в свою комнату, демонстративно закрывая дверь.
Неужели он делал что-то не так, неужели можно было растопить этот подростковый соленый лед, пробиться к пониманию? В памяти ясно всплыл эпизод: он пришел пораньше, Ларисы не было дома. Аня, как всегда, сидела перед ноутбуком.
– Привет! – Он заглянул в открытую дверь. – Как дела?
Она не ответила.
– Ань, как дела, спрашиваю? – Он проявил настойчивость.
– Я смотрю фильм, – сухо ответила она. – Что-то нужно?
– Да нет, собственно, ничего не нужно… – Илья постоял несколько секунд. – Просто пытаюсь понять, за что ты меня так ненавидишь?
– Я? Ненавижу? – посмотрела насмешливо, оторвавшись от экрана. – Чего это мне вас ненавидеть? Это слишком сильное чувство, ненависть.
– Значит, я даже такого сильного чувства не заслуживаю? – Он-то, дурак, еще пытался превратить все в шутку.
– Не знаю… – Она снова уставилась в экран. – Мне это как-то неинтересно. Закройте дверь, пожалуйста!
Ушел, не сказав ни слова. А может, надо было поговорить откровенно, объяснить, что он любит Ларису, что это навсегда, что готов понять и принять и ее, Аню, если она попытается сделать хоть малюсенький встречный шажок… Ведь ему казалось, что все ясно само собой, что постепенно наладится без специальных усилий.
Неужели ошибался? И теперь расплачивается за эту ошибку? Чего-то не понял или не знал про отношения с девочкой?
Он рос в семье, которую тоже нельзя было назвать обычной. Отец, профессор юриспруденции, был намного старше матери. Она, старательная аспирантка, вышла замуж за сорокалетнего доктора наук не столько по любви, сколько из безмерного уважения и удивления его настойчивыми ухаживаниями. Но это Илья понял уже много позже, когда вырос. А в детстве материнский трепет перед отцом казался ему естественным. «Папа работает!» – шепот матери, осторожно закрывавшей стеклянную дверь в кабинет, сопровождал его жизнь, как непременное утреннее какао или ежедневные занятия языками – английским и немецким.
Мама же была мягкая, тихая, карьеру юриста она безропотно поменяла на заботу о нем, Илюше, и услужение отцу. Чистота, свежие отглаженные рубашки, обеды, приготовленные по всем правилам диететики… Пожалуй, его детство можно было бы считать счастливым, если бы не этот постоянный шепот. Да он, в сущности, никогда и не слышал, чтобы мама разговаривала в полный голос, вдруг подумал Илья.