— Расскажите мне о вашем алиби, — попросила Сюзанна.
Рассказывать об этом Пирату совершенно не хотелось.
— А зачем?
— Поскольку вы отказались давать показания, ваше алиби включено в протокол лишь по материалам прямого допроса, который проводил детектив… Как его звали?
— Понятия не имею, — зевнул Пират. Обычно в это время заключенные спали.
— И мистер Роллинз, судя по всему, не счел нужным подвергнуть вас перекрестному допросу. Я имею в виду, что оно так и не было представлено в лучшем свете.
— Что — «оно»?
— Ваше алиби.
К чему вся эта болтовня об алиби? Алиби у него было препаршивое, он с самого начала это знал.
— Никто не мог его подтвердить, — сказал Пират. — Не было свидетелей.
Сюзанна опять улыбнулась — быстро, краешками губ.
— И все же повторите его для меня.
Пират, пожав плечами, выложил свое жалкое алиби: ночь он провел дома, один, пил и принимал наркотики, смотрел телевизор, потом отключился и пришел в себя только ко второй половине следующего дня. Когда его спросили, что он смотрел по телевизору, не смог вспомнить ни одной программы. Человек, которым он тогда являлся, был жалок, как и его алиби. Он стал гораздо лучше.
— Квартира ваша находилась по адресу 2145 Бигард-стрит, верно? Номер 4-А?
Пират кивнул, хотя уже забыл и номер квартиры, и адрес. Помнил только само здание — кирпичное, со странным желтым пятном на фасаде.
— Примерно в двух кварталах на север от винного магазина «Нэппи», правильно? Того, что на углу с Чарльз-стрит.
Пират опять кивнул. Он прекрасно помнил лавочку «Нэппи» с ее крохотными узкими окошками, похожими на бойницы форта.
— Я бы хотела вам кое-что показать, — сказала Сюзанна. Она извлекла из папки увеличенную фотографию и поднесла ее к стеклу.
Пират пристально всмотрелся в снимок. Там крупным планом, от макушки до груди, был изображен молодой человек злобного вида, открывший рот в яростном вопле. По большому счету, на фото был запечатлен сукин сын довольно мерзкого нрава, с недобрыми глазенками и татуировкой в виде змеи, овивающей громадный бицепс. У Пирата была точно такая же татуировка, только вот краска после всего случившегося несколько поблекла…
И тут его осенило. Он покосился на — как там ее? — Сюзанну и заметил, что она не сводит с него глаз. Так смотрят на человека, разворачивающего подарок, когда знают, что находится внутри. Тогда Пират вновь перевел взгляд на фото. Он был гораздо моложе. Оба глаза были еще целы.
Он вгляделся в бледную голубизну правого — и там читалась лишь лютая злоба. Зрачок был, правда, расширен, как будто он чем-то «закинулся», но все-таки глаз был целый, на месте.