Вынырнув на поверхность, она продула трубку и жадно всосала густой воздух. Багамский воздух отличался от прочих — у него был свой запах, солоноватый, с цветочной ноткой. Ее любимый запах; ее любимое место на земле. Нелл держала курс на Отмель Попугайчиков — коралловый островок примерно в пятидесяти ярдах от нее. Отсюда он казался тропическим раем, сведенным к простейшим составляющим: пляж из белоснежного песка, несколько пальм, крытая соломой хижина. И все это — в самых ярких цветах, как мог бы увидеть ребенок. Да и не рисовала ли в школе нечто похожее Нора, ее дочь, сейчас уже учившаяся в колледже? Нелл попыталась вспомнить, но вдруг что-то на глубине ухватило ее за ногу.
В ужасе отдернув ногу, она закричала, но крик не успел даже вырваться из полости трубки, прежде чем водную толщу прорезал ее муж. На его лице сияла улыбка.
— Клэй, — воскликнула Нелл, отбрасывая трубку, — ты меня так напугал!
Он обнял ее и фальшиво напел пару нот, которые безосновательно принимал за саундтрек из фильма «Челюсти».
— Я серьезно, — сказала Нелл.
Клэй замолчал и посмотрел куда-то вниз.
— Эй, а это еще что такое?
— Где?
— Там, на дне.
Опустив лицо в воду, Нелл сквозь маску различила на песке какой-то черный, явно рукотворный предмет. Возможно, ящик. Она взглянула на Клэя. Лицо его снова расплылось в улыбке. Заметно было, что он слишком долго пробыл на солнце: шел уже девятый день отпуска, самого длительного отпуска за многие годы, если не за всю жизнь.
— Слишком глубоко для меня, — сказал он.
Нелл снова засунула резиновую насадку в рот и нырнула. Да, это действительно был ящик. Небольшой и легкий. Она потащила находку с собой.
— А что там внутри? — спросил Клэй, продолжая улыбаться.
Нелл подняла крышку. Внутри оказался еще один ящик, обернутый в водонепроницаемый пластик, на сей раз синий и с надписью «Тиффани». Нелл открыла и его.
— О Клэй…
— Поздравляю с годовщиной свадьбы, — сказал Клэй.
— Но до нашей годовщины еще несколько месяцев!
— Мне было невтерпеж.
Они еще долго покачивались на волнах, подхваченные зыбью океана. Песчаный пляж на Отмели Попугайчиков розовел в лучах послеполуденного солнца. Стайка каких-то темных птах взметнулась из пальмовых листьев, покружила в небе и устремилась на север.
— Я не хочу возвращаться, — сказала Нелл.
— Когда-нибудь мы, возможно, останемся здесь навсегда, — ответил Клэй.
— Когда? Уточни.
— В июне, — рассмеялся Клэй.
— В июне?
— Да, тридцать третьего июня.
Она тоже рассмеялась и притворилась, будто бьет его. Он же притворился, будто блокирует удар.
Они обедали на террасе домика в отдаленном каменистом уголке отмели. Лангусты, которых забила острогой Нелл, моллюски во фритюре, которых зажарил Клэй, и белое вино. На востоке сверкали огни Северной Элеутеры, и размытое их свечение напоминало зарево далекой галактики. Вилка Клэя звякнула о стеклянную столешницу. По небу пронеслась падающая звезда — довольно частое явление на Отмели Попугайчиков, но эта была особенно яркой. Нелл уловила ее отблеск в глазах мужа.