Но я вижу, ваши жесты выдают нетерпение. Вы хотите уйти? Мои истории наскучили вам? Ни разу не встречался с такими необщительными покойниками! Ну же, чуточку патриотизма! Мы все — граждане царства мертвых! Жизнь других мертвецов — это и наша жизнь. Мы едины. Терпение. Ночь длинна. Поймите же, сюда никто не приходит уже давно, мне перестали присылать жалованье. Я-то ладно (так или иначе, я найду что надеть и поесть: если у меня протерлись брюки, кто-нибудь из покойников одолжит свои, — они очень любезны и ни в чем не отказывают), но у кладбища свои потребности: веревки, кирки, лопаты, цемент, метлы, краски, удобрения, нафталин, зубная паста, косметика и так далее. Как быть? Пришлось потихоньку продавать мраморные плиты. Банкиры обожают облицовывать ими стены своих домов. Не знаю, до чего мы докатимся, если так пойдет и дальше. Кладбище станет пустыней, козы и овцы будут гадить на могилы достойных людей. Да ведь это уже началось! Посмотрите на этот участок, с виду пустой. Лучший из местных памятников: величественный невидимый дворец, громадный и уютный одновременно, — наш семейный склеп. Мой отец построил его, возведя стены, прозрачные для всех, но для меня — синие. С самого детства я наблюдал, как давший мне жизнь работал — неутомимый труженик — с невидимым веществом, тщательно отделывая здание, так что я запомнил во всех подробностях очертания стен, колонн, ниш, обрамлявших залы, лестницы и молельни, равных которым по размерам нет ни в одной церкви. Воздух — благороднейший из материалов: он легко поддается обработке, принимает и сохраняет любую форму, не осыпаясь, не разрушаясь под воздействием ветра, что спускается с Анд и предлагает ему совершить предательство, сбежав в сторону океана. Стены, невидимые вам, устояли под напором времени. Целые и невредимые, они остались стоять только из любви к нашей роду, из любви ко мне, его завершителю. Я не осмеливаюсь просить вас оценить должным образом это великолепие: ваши руки, мертвые руки, потеряли необходимую чувствительность, а перегородки здания, словно хрустальные, ломаются от неосторожного прикосновения. Мы, живые люди, способны обращаться с этим творением как надо, но глупые бабочки. Без стеснения они летают над участком, как если бы стен не существовало, и тем подают дурной пример остальным существам. При малейшем небрежении с моей стороны прибегают собаки и мочатся на главный алтарь. Уж не знаю, каким чудом до сих пор все не обвалилось.
— Не обвалилось, потому что тут ничего нет!
— Вы что, рехнулись? Черви выели вам мозги?