– Нет, – ответила я, мысленно повторяя прозвучавшие имена. Похоже, фамилия имела для Эдиты Павловны особое значение, и она не упускала возможности с гордостью произнести ее вслух.
– Странно… А что ты помнишь? Нет, об этом после. Сейчас мы будем ужинать.
Нина Филипповна молча положила мне салаты, маленькие бутербродики, кусок рыбы. Я поблагодарила и… продемонстрировала новой семье отличный аппетит! Не знаю, почему мне столь сильно хотелось есть, наверное, сказались стрессы, которых было слишком много для одного дня.
– Мы ее не прокормим, – сказала со смехом Кора, когда на моей тарелке ничего не осталось. Но бабушка одарила ее таким взглядом, что дальше шутить тетя не стала.
Валерия сидела на противоположной стороне стола, немного правее, и мы с ней постоянно обменивались взглядами. «У меня есть двоюродная сестра… надо же… и возраста мы приблизительно одинакового… Наверное, подружимся…» – наивно думала я, робко улыбаясь.
После ужина бабушка отвела меня на второй этаж, в комнату со светло-бирюзовыми стенами, полупрозрачными шторами и большой кроватью, и сообщила:
– Эта комната твоя.
– А вещи? – ринулась я защищать свое имущество.
– Не волнуйся. – Она указала на тюк, лежащий в углу около двери.
– Спасибо.
– Нам о многом нужно поговорить, не так ли?
– Да…
Уж с этим я не собиралась спорить. Я мечтала узнать побольше о маме, о папе, о себе… Да я миллион лет с надеждой и тоской желала этого! И вот наконец-то появилась возможность.
Эдита Павловна подплыла к креслу, села и сложила руки на коленях. Я устроилась на краю кровати.
– Что ты помнишь? – строго спросила она, прищурившись, отчего морщины вокруг глаз стали заметнее.
– Ничего.
– То есть?
– Я ничего не помню, – честно объяснила я.
– Но этого не может быть… – Эдита Павловна посмотрела на меня с ледяным недоверием. – Родителей?
– Нет.
– Как ты жила здесь?
– Нет.
– Меня?
– Нет.
Погрузившись в раздумья, бабушка просидела молча минут пять (по лицу проносились тени, указательный палец правой руки изредка постукивал по подлокотнику кресла). Не желая ей мешать, пользуясь возможностью выстроить в ряд собственные вопросы, я сидела тихонько.
– Наверное, та ночь оказалась слишком тяжелой для тебя… – еле слышно произнесла она. – Тем лучше…
– А почему я жила с тетей Томой? И, пожалуйста, расскажите мне хоть что-нибудь о родителях. Я должна знать! И фотографии… я бы посмотрела их!
Сдержанности хватило ненадолго, я подалась вперед и задрожала от волнения и нетерпения.
– Что ж, ты права… Пора тебе узнать о прошлом. – Эдита Павловна повернула голову к окну и отстраненно, ровно произнесла: – Мой сын Дмитрий женился на твоей матери около семнадцати лет назад, затем появилась ты. Они очень любили друг друга, но трагедия унесла их жизни… Эта комната была твоей с рождения.