Глава 1,
в которой я рассказываю о своем детстве и первой любви (конечно же, самой настоящей)
Раннее детство я не помню. Пожалуй, в памяти сохранились лишь запахи, но кому они принадлежали, что это были за люди?.. Загадка, которую никогда не удавалось разгадать. Иногда мне казалось, что лет до пяти я с отцом и матерью кочевала из страны в страну, не задерживаясь на одном месте больше пары недель. Мне даже мерещились огромные слоны, высоченные жирафы и страшные полосатые тигры. Воображение торопливо рисовало то песчаный берег, то непроходимые джунгли, то снежные пики гор. Иногда, наоборот, позабытая жизнь представлялась однообразной и скучной до дремоты, и тогда в ушах начинал звенеть колокольчик, и раздавалось настойчивое тиканье часов. Но запахи… Запахи всплывали постоянно. Одни и те же. Они щекотали нос и отчего-то повышали настроение. Я закрывала глаза и улыбалась.
Резкий, терпкий, почти удушливый… Мужской или женский? Я не знаю.
Теплый, цветочный, солнечный – наверное, мамин. Мне нравится так думать.
Табачный, аптечный, хвойный – вперемешку. И опять вопрос – чей он?
Слишком крепкий, но бархатный, сладкий и отталкивающий одновременно…
О, если бы можно было их схватить, приоткрыть, как какую-нибудь коробочку, и заглянуть внутрь! Но увы…
Зато я помню почти все, что со мной происходило после шести лет. Однажды я проснулась, и… взгляд сначала коснулся потолка, посеревшего от старости и миллиона извилистых трещин, затем махровой паутины с дохлой мухой, потом пыльной люстры, напоминающей самую обыкновенную трехлитровую банку, и выцветших желтых штор с двумя большими дырками посередине.
– Проснулась? Вставай. Нечего валяться, – раздался незнакомый ворчливый голос.
Я повернулась на бок и увидела невысокую полную женщину в цветастом халате. Рыжий пучок на голове, маленькие глазки, крючковатый нос и тяжелый подбородок делали ее похожей на ведьму или кикимору, и я, конечно, мгновенно струхнула. Натянула одеяло до ушей, задержала дыхание и зажмурилась. Умей я превращаться в букашку и прятаться в складках постельного белья, то непременно бы так и поступила, но, к сожалению, у меня не было волшебных способностей, поэтому я обреченно приготовилась к худшему.
Долго ждать не пришлось, уже через минуту я вновь услышала едкий голос женщины…
Хозяйка дома не имела ничего общего с отрицательными персонажами сказок (если не считать ее характера), и наша встреча объяснялась просто: в жизни есть плохое и хорошее, и уж кому как повезет…
Тамара Яковлевна Зубенко приходилась мне дальней родственницей и, в силу трагических обстоятельств, была вынуждена взвалить на свои плечи груз неимоверной ответственности, а именно: воспитание «несчастной сироты, которая наверняка окажется неблагодарной и лет через семь-восемь либо устроит поджог, либо разболеется и назло помрет». То есть речь шла о моем воспитании.
