– Анастасия, отправляйся в свою комнату и не выходи до вечера, – строго сказала бабушка, спускаясь по лестнице. – Тебе необходимо успокоиться, я не хочу, чтобы гости подумали, будто у тебя не все в порядке с нервами. Как ты стоишь?! Не сутулься и перестань раскачиваться.
Легко сказать «успокойся», но как это сделать? Я вернулась в свою комнату, села на кровать и стала переводить взгляд с платья, висящего на вешалке, на туфли, стоящие рядом со шкафом. Через несколько часов мне предстояло лицом к лицу столкнуться с «высшим обществом Москвы», так утром объявила Кора. А мне бы в деревню… на вечеринку с компотом и пирожками… Но, увы, меня вырвали из той жизни и переместили в другую. Здесь нужно всегда держать спину ровно, быть готовой к едкостям и колкостям, соответствовать и гордо нести на плечах фамилию Ланье. В душе я уже не очень сопротивлялась, потому что чем дальше, тем сильнее мечтала о встрече с Павлом. Мне хотелось, да, хотелось, чтобы однажды он увидел меня иной и горько пожалел о своем торопливом решении…
До слуха донесся стук в дверь, я вздрогнула и обернулась.
– Можно? – раздался мужской голос.
– Да, войдите, – ответила я.
Этого парня я видела несколько раз, он помогал по хозяйству и иногда выполнял обязанности водителя. Лера как-то сказала: «Если бы он не родился в бедной семье, то я бы на него запала». Он и правда был симпатичным: светловолосый, голубоглазый, широкоплечий, с сильными руками, и от него исходила какая-то космическо-электрическая энергия, хотя внешне он казался абсолютно спокойным.
– Привет, – бросил он, подходя ближе. – Твои цветы.
Протянув коробку, он чуть наклонил голову набок и улыбнулся.
В коробке лежал маленький букетик из трех белых роз, обвязанных серебряной лентой.
– А… – начала я. – А-а… они от кого?
– Ни от кого, – ответил парень. – Эдита Павловна сказала, что ты должна будешь держать их в руках.
– Когда?
– Когда станешь спускаться к гостям по лестнице.
– Понятно, – буркнула я и, желая сменить тему, спросила: – А как тебя зовут?
– Тимофей. Тим.
– А меня – Настя.
– Я знаю.
Поднявшись с кровати, я подошла к окну и положила коробку на журнальный столик. Мне хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, и желательно, чтобы приободрили и пожалели.
– А ты не в курсе… На таких вечерах танцуют?
Почему-то этот вопрос я все время боялась задать бабушке или кому-то еще. То есть я догадывалась – танцуют, но не знала, как именно.
– Нервничаешь? – вместо ответа спросил Тим.
– Ага.
– Если не будешь раскачиваться, то этого никто не заметит, – вновь улыбнулся он.
О, я опять раскачивалась!