– Хорошо.
Мы покинули комнату и направились к лестнице. Эдита Павловна впереди, я – сзади. С первого этажа несся приглушенный гул голосов и еле уловимая музыка. На втором этаже почему-то было темно, и я подумала, что, наверное, грохнусь уже здесь, споткнувшись о какой-нибудь порожек или бахрому ковра. Тело отказывалось меня слушаться, я удивлялась, каким образом вообще передвигаюсь… Может, это сон?..
О, если бы рядом был по-настоящему близкий человек, готовый меня поддержать добрым словом, если бы хоть что-то помогло унять дрожь… О… о…о…
И в этот момент, сжимая букетик чуть ли не до хруста, я поняла: спасение есть! Есть, есть то, что меня вытащит из пучины страха, поддержит и спасет!
Мамино ожерелье.
Конечно, оно! И только оно! Это как будто рядом очень близкий человек… самый близкий на свете!..
– Я сейчас… я кое-что забыла! – выпалила я, притормозив.
Эдита Павловна обернулась и окатила меня ледяным недовольным взглядом.
– В чем дело?
– Мне нужно в туалет… я быстро…
Я не могла сказать правду, потому что бабушка наверняка бы не разрешила надеть дешевую безделушку на столь торжественное мероприятие. Но для меня-то цена не имела значения, вернее, ожерелье было бесценным потому, что ранее принадлежало маме.
Кругом полутьма, и Эдита Павловна заметит мою вольность лишь на лестнице. Или не заметит… не обернется и не заметит…
– Быстро! – резанула бабушка, вложив в это слово весь гнев этого мира.
Развернувшись, я серебристой стрелой полетела в комнату. Нервно открыла дверцу шкафа, встала на цыпочки, протянула руку и… коснулась пальцами своего богатства. Да! Обратно я шла быстрым шагом. Эдита Павловна стояла ко мне спиной.
– Все.
– Надеюсь, впредь подобная неорганизованность не повторится.
– Никогда, обещаю, – серьезно ответила я и скрестила пальцы.
Это была маленькая победа, маленькое счастье, которое придало силы и расправило мои плечи. Теперь я знала, что не споткнусь, не упаду, справлюсь хотя бы с торжественной частью. Да, я гадкий утенок в красивом оперенье лебедя, да, я богомол и инопланетянин, но на моей шее нить тепла, света и любви. «Мама, мама, ты со мной…»
Ожерелье очень подходило к платью – круглые хрустальные камушки, квадратные зеленые камушки и еще зеленые капельки…
Когда мы начали спускаться по лестнице, стало тише, зал пришел в короткое движение, а затем картинка замерла. Увидев столько людей в вечерних нарядах с бокалами в руках, я забыла и свое имя, и свой возраст, и в какой стране живу. «Да посмотри же ты на себя, как есть кладбищенская часовня!» – воскликнула бы тетя Тома, если бы увидела меня.