Кэти вскрикнула и с побелевшим лицом ожидала продолжения.
— Тогда доктор решил, что она опасна для соседей и даже для себя самой, и распорядился поместить ее в клинику для душевнобольных.
— Нет, это невозможно! Как миссис Эттон допустила такое? — Кэтрин громко заплакала, а старый граф укоризненно посмотрел на жену. — Я должна поехать к ней, спасти ее из этого ужасного места…
— Миссис Эттон уехала вместе-с дочерью, чтобы устроиться при ней сиделкой. Ты должна понять, Кэтрин, твоя подруга потеряла разум. В лечебнице ей будет лучше, возможно, когда-нибудь она оправится. Сейчас ты ничем не сумеешь ей помочь, — холодно ответила бессердечная женщина.
— Но там, наверное, так ужасно… Где находится эта лечебница?
— Ну откуда мне знать, дорогая. Деммонс ничего не написал об этом, — пожала плечами графиня.
— Тогда я сама напишу доктору Мейзенброку и узнаю! — вскричала Кэти.
Это не входило в планы графини, но она не сомневалась, что сможет перехватить письмо дочери.
Отец попытался на свой лад утешить Кэтрин:
— Дитя мое, возможно, это милосердный Господь решил таким образом избавить ее от страданий. Теперь она уже не понимает, что с ней, и не мучается от мысли, что у нее не будет детей…
— Но, отец, вы же слышали, что говорила матушка, — Грейс бросалась на женщин с детьми! Значит, она думает о детях.
Кэтрин плакала и плакала.
— В лечебнице ее сумеют успокоить и занять чем-нибудь. Я слышал, что в Донкастере и Скаммондли есть хорошие заведения именно для таких больных. Вероятно, ее отправили в одну из этих лечебниц.
— Прошу вас, позвольте мне перечитать письмо Деммонса, матушка, может быть, вы упустили что-то важное, название места, где находится Грейс! — взмолилась Кэтрин.
— Оно слишком огорчило меня, и я сразу же сожгла его, — невозмутимо сказала ее светлость. — Но, если хочешь, я в своем письме попрошу Деммонса навести справки.
Кэти не могла не поверить матери и поднялась к себе, чтобы вволю наплакаться, а потом снова и снова вспоминать беззаботное время детства, когда подруги были так счастливы…
Если бы графиня знала, где проживает сейчас маркиз Секвилль, она послала бы ему письмо со своей историей. Писать же в Дорсет-эбби ей казалось неловким, она не была знакома с родителями милорда. К худу ли, к добру ли, но маркиз в это время находился совсем неподалеку от семьи Бьюмонтов…
Кроме матери, Кэтрин и доктора Мейзенброка, еще один человек горячо проникся несчастьем, случившимся с Грейс. Преподобный Фаулер проявлял к ней участие: сочетание крупной фигуры, нежного личика и благородной души произвели на него весьма благоприятное впечатление. Такая девушка, на его взгляд, не заслуживала тех бед, что обрушились на ее голову.