Через несколько недель Грейс убедилась, что маркиз не преследует ее, во всяком случае, о нем в этих краях никто больше не слышал, и они с матерью вернулись домой. Деревенский почтальон вручил девушке несколько писем, адресованных ей, но Грейс долго не решалась открыть их. Почти в каждом послании были стихи и заверения в любви, и только в самом последнем маркиз горячо упрекал ее в бессердечии и сообщал о намерении уехать за границу, чтобы в чужой стране попытаться найти лекарство от своей печали.
В конце концов, его гордый нрав возобладал над страданиями влюбленного, как и следовало ожидать от подобного человека. Казалось бы, именно этого Грейс и ждала, но чтение писем причинило ей сильную боль. Девушка еще больше замкнулась. Она бездумно выполняла свои обязанности по дому и уходила на долгие одинокие прогулки. Помимо всех печалей, горечи в ее мысли добавляло отсутствие писем от Кэти. Неужели и подруга оставила ее?
Увы, вины Кэтрин в этом не было. Старая графиня угрозами и посулами наказала дворецкому передавать ей все письма дочери. Здоровье ее светлости ухудшалось, и вместе с тем росла ее ненависть к Грейс. Кэтрин не восторгалась в должной мере красотами Ниццы, по мнению графини, из-за тоски по оставшейся в Марбери подруге.
Миновала осень, хотя это было не так заметно здесь, в благословенном краю, и однажды за завтраком графиня на свой лад пересказала содержание письма от управляющего, решив раз и навсегда положить конец дружбе дочери и мисс Эттон.
— Вчера вечером я прочла полученное от Деммонса сообщение. Урожай превзошел ожидания, арендную плату удалось собрать в полной мере.
Граф вяло кивнул — переживания из-за здоровья жены и дурного настроения Кэти лишали его радости и ослабляли любящее сердце пожилого джентльмена.
— Он написал также о том, что будет интересно тебе, Кэтрин.
Девушка удивленно взглянула на мать, и графиня продолжила словно бы с сочувствием:
— Речь идет о твоей подруге? Грейс.
— С ней что-то случилось? Почему она не отвечает на мои письма? — взволнованно воскликнула Кэти и неловким движением опрокинула молочник.
— Она так и не оправилась после перенесенного недуга. Боюсь, полученная травма сказалась на ее душевном здоровье…
— Она все еще больна? Матушка, прошу вас, не тяните!
— Болезнь лишила ее разума, как ни больно мне сообщать тебе об этом. Сперва она бродила дни и ночи по лугам вокруг Марбери, не отвечая на все попытки заговорить с ней или как-то поддержать. Потом стала набрасываться на женщин с маленькими детьми, словно пытаясь отобрать у них ребенка.