— Бедная женщина, — сочувственно вздохнула Пат.
— Мачехе было приятно, когда меня выставили вон, — продолжал он, не обращая внимания на слова Патрисии. — Смотри, что у лошадки между ушей и на шее, малыш. Можешь погладить, это называется грива.
— Грива! — воскликнул Слай ликующим голосом. — Грива! Грива! Грива! — кричал он в восторге, повторяя новое слово.
Пат бросало то в жар, то в холод. Пот выступил у нее на лбу. Марио прижимался щекой к ее скуле, и ощущение его кожи, теплых губ, касающихся разгоряченной мочки уха, лишало ее способности думать. Он наклонил голову так, что его рот оказался почти около ее губ, и холодок предчувствия ознобом холодил ее сердце.
— Как бы то ни было, я не собираюсь терять мой новый дом. И сделаю все, чтобы утвердиться на этой земле раз и навсегда, — сказал он, словно подводя черту. — Ты понимаешь? Все возможно, достаточно только, чтобы ты захотела.
Когда она, повернувшись, уставилась на него вопросительно-тревожно, Марио улыбнулся и вместо ответа… провел руками выше талии, медленно касаясь ее груди, так что она задохнулась в ожидании сладостного продолжения. Но он остановился. И Пат разочарованно прикрыла глаза, чуть приподняв подбородок и подставляя пылающее лицо встречному легкому ветерку.
— Хорошая, хорошая лошадка, — приговаривал Слай, гладя длинную конскую гриву.
— Правильно, малыш, погладь ее. Лошадке это нравится, — одобрил Марио, и Пат почувствовала гордость за своего сына. — Ее зовут Баловница.
— Не мог бы ты чуть отодвинуться, — сдержанно попросила она: рот Марио находился в дюйме от ее полуоткрытых губ.
— Не могу, дорогая. Мне нужно видеть уши лошади, — сказал он, словно дразня ее, пока она сердито смотрела вперед. — Баловница может споткнуться или наступить на змею, мы не можем рисковать, а то все свалимся.
Теплые пальцы Марио легли на ее грудь. Большим пальцем он осторожно ласкал упругую выпуклость, чувствуя, как бешено колотится сердце Патрисии.
— Я думаю, достаточно кататься, — сказала она.
— О, ты хочешь слезть, Слай? — наигранно-удивленно спросил Марио.
— Нет! — протестующе закричал мальчик.
— И я так думаю, — удовлетворенно заключил Марио. — Ты победил, малыш! Вперед и только вперед! — улыбаясь добавил он.
Пат со злостью закусила губу. В глубине души она прекрасно понимала, что Марио Бенционни — самый потрясающий мужчина в ее жизни, и это раздражало ее. Патрисия чувствовала свою незащищенность. Этот человек мог делать с ней все, что угодно, и она не смела остановить его, потому что он держал в руках судьбу ее сына.
Она с трудом подавила гнев, стараясь придать лицу безразличное выражение. Вокруг расстилались необъятные поля, дурманяще пахли цветы, и тем тоскливее ей было ощущать тягостное молчание, которому, казалось, конца не будет. Сквозь легкую дымку марева жаркого дня краснели поля клевера, спускающиеся по холмам. Маленькие белые домики окружали тенистые сады, солнце играло на шпилях церквушек. Над крестами с писком носились стремительные стрижи и ласточки, разрезая воздух крыльями. Слай не уставая крутил головой, наблюдая их искусные маневры.