– Где этот Белый живет? – Славка наматывал на руку полотенце, сжимая им горло рэкетира.
– Не знаю, честно, вот те крест, – бандит закашлялся. – Отпусти горло, не могу так. – Славка чуть ослабил полотенечную удавку. – Он на новую хату переехал, ближе к киоскам. Его на другой день после того куда-то на киоски двинули. Я могу узнать, потом скажу.
– Да ты что, милый, совсем с головой не дружишь? – усмехнулся Славка. – Как же я тебя отпущу? Ты же меня сам искать начнешь. С Белым, Черным, Серым и прочей буро-малиновой сволочью. Нет, тебя отпускать никак нельзя.
– Ну побей меня, если хочешь, только не убивай. Я же тебя тогда в больницу отвез. Мог на улице бросить, а отвез, – Фюрер испугался зловещих Славкиных слов. – Все можешь забирать: видак, аппаратуру, шмотки. Я тебе потом ещё денег дам. Слышь, братан, не надо, мне всего-то девятнадцать лет. Не бери греха на душу.
– Да какой же это грех – такую паскуду прикончить? – удивился Славка. – Это, наоборот, богоугодное дело. Но ты прав, паразит, меня ты не убивал. Даже водкой угостил от всей души. Теперь мой черед угощать. Прошу к столу. Скоро в армию тебе идти, наверное, а там с выпивкой туго.
– Мне нельзя в армию, – засипел Фюрер, – по здоровью нельзя. У меня сердце больное. Военный билет могу показать, там написано, что не годен.
– Вот как? – удивился Славка. – Значит, Родину защищать ты не годен, работать тоже. Можешь только кровь людскую сосать да деньги тянуть. Остальная твоя банда тоже, небось, сплошные инвалиды?
– Откуда я знаю. Каждый сам выкручивается.
Славка повел бандита в комнату, поставил на колени возле стола. Завернул концы полотенца назад, за спину, намотал на руку, посадил, так сказать, на короткий поводок. Перехватил нож в зубы, поставил на стол бутылку водки, взятой из мешка, срезал пробку. Словно официант в белых нитяных перчатках. Резкий запах самопальной таракановки наполнил комнату.
– Угощайся, дорогой, долг платежом красен, – толкнул в спину, похлопал по щеке плоскостью лезвия. – Наливай, закусывай, не стесняйся. Будешь плохо пить, сам в глотку волью.
Фюрер плеснул в стакан сантиметра на три.
– Э-э, нет, так дело не пойдет. Ты что, не уважаешь? Лей полней! А то я твоей кровью долью до верха. Веришь?
Рэкетир бухнул граммов двести, но снова взмолился:
– Я же, кроме пива, ничего не пью. Мне всего-то девятнадцать. Я курю всего два года.
– Живи красиво, умри молодым, – философски заметил Славка. – Я тоже эту пакость пить не хотел, а пришлось. И тебе придется. Давай, бывай здоров и больше не кури.
Парень с отвращением и всхлипами выцедил водку, скорчил лицо, задышал, разинув рот. Славка воткнул нож в пол, подхватил бутылку с пивом и услужливо пихнул гоpлышко в раскрытый рот.