Внезапно толпа расступилась, давая кому — то дорогу. Сквозь живой коридор, к крыльцу, не спеша, вышла древняя бабка, опираясь на клюку, закутанная в ветхий шерстяной платок.
Дерк, стоявший рядом со старостой, помог ей взойти на крыльцо. Она немного покряхтела и повернулась к людям. Кто-то вскрикнул, поспешно зажав рот рукой, заплакал ребенок.
Смотреть без страха на нее, было невозможно. Ее лицо, изборожденное глубокими морщинами, напоминало кору высохшего, мертвого дерева. Словно сама смерть явила миру свой лик, и ее ледяное дыхание коснулось каждого, забирая частичку души.
Знахарка, застыв древней статуей на крыльце, закрыла глаза, пошептала что-то беззубым ртом, и раскачиваясь из стороны в сторону, впав в транс, начала говорить:
— Ведаю, что мертвые восстали, на зов Ее придя. И по сему беда идет по следу, и Смерть во главе, на коне, и быть великой здесь резне. Никто не сможет убежать, ведь Тьма вокруг, и спасу нет, и мертвецы, что вряд стоят, вкусят крови, и прах скрепят. И двинут дальше на восток, людей вскрывая, словно скот. И лишь один на свете есть, еще не ведает о том, что имя — Повелитель Тени, вовек закрепится на нем.
Она замолчала. Бабы разом взвыли, мужики зароптали.
Берг поднял руку.
— Итак, ваше слово други мои. Либо бой до смерти, либо бегство и позор навеки. Вы все знаете, как относятся к тем, на кого напали мертвецы, помощи не будет, мы как чумные. Все будут шарахаться от нас, и даже Святая церковь предаст нас анафеме, и проклянет до седьмого колена.
Люди молчали, пытаясь убить страх в сердце.
Вперед вышел Дерк.
— Назад пути нет, это наша земля, жить или умереть, зависит от нас. Пришло время доказать себе, люди мы, или бессловесный скот, который можно резать, пытать и втаптывать в грязь. Ваш выбор.
— Мы будем биться, — раздалось несколько голосов, постепенно переходя в рев огромной толпы.
— Мы будем биться!
Попрятав женщин и детей по схронам, воины заняли свои места на дозорных вышках и верхнем ярусе частокола. Запалили факелы, проверили оружие, достали заветные мешочки с гномьим, горючим порошком и прикрутили их к остриям стрел.
Из церкви доносилось нестройное песнопение старческих голосов. Они молились за удачный исход боя. Громче всех старался священник, временами его хриплый голос перекрывал печальный звон церковного набата.
Напряжение воинов нарастало с каждой секундой. Прикрывшись щитами, приготовив секиры и топоры, они до рези в глазах всматривались в лес. Все впустую, лишь холодный ветер, противно воя, пел свою песню в верхушках деревьев.
— Уж поскорей бы началось, — раздался голос в темноте.