Вышло слишком официально, почти грубо, но он то ли не заметил, то ли не счел должным этого сделать. Он пришел просить, и эта смешная истина вдруг жуткой болью отозвалась в…
— Я хочу уйти, Дарра, — ответил он.
— Кто тебя держит? — удивилась я.
— Дарра… мне не хватает Силы. И не хватит. Я… ты хозяйка дорог, Дарра, хозяйка дорог и перекрестков. Отпусти, выпусти меня в Межреальность — и я уйду. Или хочешь — уйдем вместе? Ты и я? Или все вшестером? Дарра, здесь нельзя оставаться, здесь ждет только одно, и ты знаешь что, Дарра. Я… я прошу тебя. Ты ведь можешь. Зачем… зачем мне, нам здесь умирать? Дарра…
В его словах было отчаянье, в его словах была правда. Но…
— Сиррин, я не могу.
— Почему? Я стал тебе врагом? Ты не хочешь уходить? Но ведь выпустить… Дарра, я же знаю, я…
— Сиррин, — подняла я руку. — Если я открою двери, не важно, кому, не важно, как, в них войдет он.
— Глупости, Дарра. Он просто не может контролировать все точки переходов, и если…
— Да, — согласилась я, не дав ему договорить. — Но он чует меня. И — придет.
— Чует? Ты подпустила его так близко? — горечь, невыразимая горечь говорит его словами. — Или уже…
— Разве ты не видишь? — это… то, чего больше всего на свете… но…
— Прости. Прости, Дарра.
— Сиррин! — почти кричу я. — Постой, Сиррин! Хочешь, я дам тебе Силу? Силу для перехода? И покажу точки? И…
— Не стоит, — качает он головой. — Ты же знаешь, как я…
Знаю. Все знаю. И то, что для него дороги — это и впрямь почти кара, и что в умении заблудиться ему почти нет равных, и… даже то, что это, пожалуй, почти единственный выход. Для него.
— Но ведь стоит попробовать, правда?
— Дарра… Ты же знаешь, сколько на это уйдет всего — без тебя? И на это, и на то, чтобы идти дальше?
— Сиррин, это возможность. Не просто сидеть тут, а…
— С чем останешься ты?
— Я напьюсь крови, брат. Я… я позволю им убивать и умирать. Все будет хорошо. Ведь, в конце концов, хватает же нас на то, чтобы поделиться этой самой Силой со всякими, а уж для тебя… Ты возьмешь, Сиррин?
— Я…
Он не сказал да. Но я знала — возьмет. Потому что хоть такие подарки и похожи на милостыню, без них не выжить. Потому что…
— Только не говори мне, где и когда. Я… не должна знать. Ни в коем случае, слышишь? И… остальным наверно тоже — не говори. А точки… точки лови. И выбирай.
Память — это то, чем можно гордиться. Карта развернулась легко, со всеми поправками и изменениями, увиденными ветром, увиденными мною. И так же легко легла в сознание Сиррина.
— Видишь?
— Да, — задумчиво сказал он. — И… Сила, Дарра.
Конечно, как же иначе. Но… до чего нужно было дойти, чтоб не просто просить — напоминать? Ох, Сиррин, Сиррин… Обнять мир… выходит, еще можно, если действительно нужно. И взять из него все, что можно взять, не опустив себя до состояния полубессознательного функционирования. Конечно, на заполнить все это уйдет не один… Сиррин…