Она подошла к длинному столу, покрытому клеенкой. Тучный бородатый субъект в грязноватом балахоне, прозектор, спешно дожевывал что-то, смахивая крошки с жирных алых губ. На стоявшем в углу письменном столе Наталья заметила пакет кефира и кулек с недоеденным беляшом. Там же лежал спешно прикрытый мужчиной журнал с гологрудыми девицами.
Басок патологоанатома влился с сонм голосов, окружавших Наталью. Врач принялся что-то бубнить, то ли выражая свое сочувствие, то ли объясняя. Наконец он приподнял клеенку – и Наталья увидела лицо своего мальчика.
Да, это был ее сын, никакой ошибки не произошло. Стасик походил на ангелочка – светлые волосы, очень бледная матовая кожа, губы, сложенные в легкую полуулыбку. Наталья осторожно прикоснулась к его лбу.
Кожа была ледяная. Конечно, ведь Стасик мертв. Хотя создавалось впечатление, что он спит. Наталья, словно зачарованная, долго стояла и смотрела на сына. Тут ее внимание привлекло что-то темное на его шее, торчащее из-под клеенки. Она протянула руку к клеенке, но патологоанатом отстранил ее ладонь, снова что-то бубня. Наталья не понимала ни слова.
Ирина, находившаяся тут же, шепнула снохе на ухо:
– Наташа, прошу тебя, не надо! Ты же сама понимаешь… в таких случаях необходимо… Да и нам поможет, чтобы прижать к ногтю мерзавца Набоку…
– Что? – спросила глухо Наталья, думая о своем и не понимая, о чем речь. Что там за шнур? Он ведь мешает Стасику! Пусть ее сынок мертв, но все равно, он не должен так выглядеть.
– Наташа, я веду речь о вскрытии. Его избежать не удалось. Поэтому не трогай клеенку. Пусть Стасик останется в твоей памяти таким, каким был при жизни!
Вскрытие? Какое вскрытие? О чем говорит Ирина? И вдруг Наталья поняла, что означает короткое, но такое страшное предложение: Стасик мертв. Ее сына перевезли из операционной сюда, в подвал. И разрезали его, выпотрошили ее мальчика, превратили его в мумию!
Наталья дотронулась до нежного ушка сыночка. Потом склонилась над столом – и ощутила резкий запах каких-то препаратов, которыми был пропитан воздух морга. А затем резким движением сорвала клеенку.
То, что предстало ее глазам, было хуже любого ночного кошмара. Они использовали ее сыночка как подопытного кролика! Ему сделали больно! Они убили его!
Наташа отчаянно закричала, оседая на пол. Ирина бросилась к ней, прижимая к себе, гладя по спине, успокаивая. Даже флегматичный патологоанатом поежился и попытался врывать у женщины из рук клеенку. Ничего не вышло.
Да, Стасик мертв. Приговор жестокий и окончательный. И обжалованию не подлежащий. И она сама убедилась в этом только что!