Прошло четверть часа. Джина стояла в ванной перед зеркалом. Незнакомец уже обшарил ее кладовку, бросил ей платье, к которому она уже давным-давно не притрагивалась. Затем он распорядился, чтобы она тоже изменила внешность.
Джина решила, что теперь вид у нее более или менее изменился. Незнакомец сделал ей другую прическу. Она стала выглядеть… привлекательней, соблазнительней, что ли.
Джина отвернулась от зеркала. Ей не нравился этот маскарад. Она была реалисткой и знала, что иная одежда и даже другая прическа не очень-то меняют ее облик.
Выйдя из ванной, она чуть не столкнулась с ним. Его руки неожиданно обхватили ее. С замиранием сердца она почувствовала, как его руки, скользя по ткани, ощупали ее сверху донизу.
Во рту у нее сразу же пересохло. Она подняла глаза и заметила, что в его черных глазах зажглись искорки, выражавшие нежность. Внутри у нее что-то екнуло.
Его оценивающий взгляд замер на ее губах. Она была почти уверена, что вот сейчас он ее поцелует. От того, что он может так поступить, ей стало жутко, но, как ни странно, ей хотелось этого. Очень. Постепенно страх к этому человеку улетучился, сменившись не то чтобы восхищением, но какой-то тягой.
Его глаза горели жарким огнем, но он усилием воли заставил себя успокоиться. Отступив от нее, он опустил руки. Она же еще некоторое время пребывала в состоянии гипноза и только позже успокоилась.
— Ты готова идти?
Джина подумала, что она готова не только идти, готова бежать. Она должна освободиться от него, сбросить его гипнотические чары. Возможно, вне дома ей представится удобный момент и удастся бежать. Она понимала, что возможность каким-то образом переиграть его, действовать быстрее, чем он, равнялась почти нулю. Тем не менее она рассчитывала на успех. В голове у нее возник коварный план.
Как только они вышли из дома через заднюю дверь, их сразу же обдала жара. Окинув быстрым взглядом окружающее пространство, Морган остался доволен. Да, он принял верное решение. При такой жаре все обитатели попрятались по своим квартирам. Даже старой шумной карги из соседнего дома не было ни слышно, ни видно.
С нарочито безразличным видом Морган обнял Джину за талию. Пока их скрывали от посторонних глаз высокие заборы. Выйдя на улицу, Морган опять огляделся. Начиналась самая критическая, самая опасная часть задуманного им экспромта. То место, куда он намеревался ее повести, было и наиболее открытым, и наиболее оживленным. Именно там он оставил свою машину.
Крепко держа за талию, он вел ее вниз по улице. Через несколько шагов он заметил впереди ничем не выделявшийся фургон. Конечно, машина могла принадлежать кому-нибудь из соседей Джины, но он как всегда относился ко всему с подозрением. Он готов был биться об заклад, что в районе могли находиться специально расставленные машины и люди, выслеживавшие его. Морган сжал зубы, а губы его превратились в тоненькие ниточки.