— Только законченный кретин смог бы их заметить, — пробормотала она.
Приближающиеся шаги оповестили девушку о том, что Роут возвращается.
— Прошу, — сказал он и протянул ей какие-то помятые зеленые листья.
— И что за траву вы принесли?
— Наждачная бумага домашнего изготовления.
Когда от Ханны не последовало никакой реакции, Роут покачал головой.
— Хорошо, я докажу. — Он подошел к стене и принялся тереть один из бугорков.
Проведя рукой по стене, Ханна, к своему удивлению, была вынуждена признать, что поверхность стала ровной.
Девушка почувствовала искреннее возмущение: этот мужчина не только оказался прав, критикуя ее работу, но и словно из воздуха создал наждачную бумагу.
Ханна понимала, что должна поблагодарить его, но, даже выругавшись про себя, смогла издать лишь тихое шипение.
Роут оглянулся, чтобы посмотреть на девушку.
— Вы что-то сказали?
— Не-а.
Мужчина еще мгновение смотрел на нее, а затем вернулся к работе.
— Вы пока могли бы начать красить. А я буду зачищать стену.
— Как пожелаете, — сказала Ханна и замолчала. Она не будет благодарить этого типа. Ни за что!
Девушка погрузила кисть в краску.
— А что это за трава? — спросила она через некоторое время, все-таки не пересилив любопытство.
Ответа не последовало. Где же этот мерзавец? В растерянности Ханна повернулась и поняла (к сожалению, слишком поздно), что Роут сменил позицию и стоял теперь совсем близко. Слишком близко. И кисточка с белой краской эффектно мазнула голубую майку мужчины.
— Ой! — вскрикнула девушка и отдернула кисть. К сожалению, непослушное орудие ткнулось в ее собственную футболку, пропитав ту краской. Заставив себя посмотреть на мужчину, Ханна произнесла: — Извините.
Тот был поражен. Он перевел взгляд со своей футболки на девушку. Без сомнения, теперь он считал Ханну сумасшедшей.
— Если прислонитесь своим ухом к моему, то услышите шум моря. — Ханна прикусила губу. И зачем она только что снова созналась в собственной глупости?
Роут криво усмехнулся:
— Хорошо, — и неожиданно наклонился к ее уху. Девушка так удивилась этому, что была не в силах сдвинуться с места. — Я ничего не слышу, — мягко сказал Роут.
Ханна повернулась, и ее губы оказались в паре сантиметров от губ мужчины.
— Я шучу. — Девушка почувствовала себя полной дурой.
Скорее всего, выглядела она не намного лучше, прижимая к груди кисть, с которой капала краска. Девушка побоялась убрать ее, так как решила работать без лифчика, а футболка намокла и…
— Хорошо, — сказал Роут.
Девушка не поняла, что он имеет в виду.
— Это хвощ.
— Что?
Джеррик посмотрел на Ханну. Почему она чувствовала себя такой безрассудной? Просто надышалась испарениями краски. Как иначе объяснить то, что ей захотелось поцеловать этого мужчину?