Ах, так ей крови захотелось. Почему бы и нет? Месть сладка. Он еще не сказал этих слов вслух. Сейчас. Он ведь за этим сюда приехал, разве нет?
Ханна должна узнать, что он чувствует к ней, даже если ей это очень не понравится.
— Хорошо, — торжественно сказал Роут. Он нежно провел рукой по ее лицу, боясь, что делает это в последний раз, а затем крепче обнял девушку. — Я люблю тебя, Ханна, — шепнул мужчина. — Кажется, с того самого мгновения, когда увидел тебя в лучах этой чертовой луны; просто не позволил себе понять это.
Он слабо улыбнулся.
— Ты была настоящей занозой в заднице! Но я продолжал желать тебя, как бы ты ни оскорбляла меня. До тех пор, пока в один прекрасный день не осознал, что мне больше не хочется жить среди глыб льда, не испытывая никаких чувств. Я хотел снова стать нормальным, живым человеком. На то, чтобы понять это, ушло очень много времени. И теперь я хочу, чтобы ты стала моей женой, моей второй половинкой, моей жизнью. — Его голос дрогнул, и Роут отвел взгляд. — Поэтому я и приехал. Чтобы найти тебя и рассказать о своих чувствах.
Ханна ничего не ответила. Даже не шевельнулась. Превозмогая страх, Роут посмотрел в ее лицо, заглянул в глаза.
Ему показалось, что он уловил отблеск чего-то странного. Роут взмолился, чтобы это было именно то, о чем он подумал.
— Ты любишь меня? — вдруг переспросила девушка.
— Больше жизни, — тихо признался он.
С серьезным лицом Ханна изучала его. Каждая новая секунда была для него еще болезненнее, чем предыдущая. Да, он изменился. Больше никаких масок. Роут ждал, и в каждой черточке его лица Ханна видела любовь. Он дышал тяжело, приготовившись или к язвительному смеху, или к холодному отказу.
Она нежно коснулась руками груди мужчины, и теперь уже он был озадачен.
— Ну, если ты любишь меня, то, что будешь делать теперь? Или на разговорах все и кончится, мистер Джеррик?
Эта реакция поразила Роута. Волнение — слишком мягкое слово для определения его состояния. Он с трудом смог улыбнуться.
— Ну? — спросила девушка, и ее губы изогнулись в усмешке. — Я жду.
Счастье. Неповторимое и непреодолимое. Не было ни смеха, ни отказа. Его молитвы услышаны. Он обнял Ханну дрожащими руками.
— Дорогая, милая Ханна, любовь моя! Ты выйдешь за меня замуж?
Та склонила голову набок, словно сомневаясь.
— Я об этом подумаю.
Роут нахмурился, хотя душа его пела.
— У тебя есть пять секунд, — великодушно согласился он.
— Правда? А что потом?
— А потом у тебя будет еще пять, милая.
Она кивнула.
— Мы поняли друг друга. — Ханна поцеловала его подбородок. — В таком случае мой ответ — ДА! А теперь быстро поцелуй меня!