— Извините, — пробормотала она, отводя руку.
— Ничего страшного. — Он поднял кофейник и наполнил чашку девушки. — Сливок?
Ханна не могла ответить. Как же от него приятно пахло… сандаловым деревом и кожей.
— Сливок? — переспросил мужчина.
— Нет, — ответила девушка резче, чем было нужно.
Художница и Джоан удивленно посмотрели на нее. Ханна прочистила горло и вымученно улыбнулась.
— Нет, спасибо, — поправилась она, не глядя на Роута.
— А я налью, — произнесла Джоан. — Я люблю, когда в кофе много сливок. Для меня и моих гостей только натуральные продукты, ничего обезжиренного, безвкусного.
С этими словами хозяйка взяла кусок ветчины и положила его на тарелку художницы.
— Я не ем жирную пишу, — сказала та, ее голос оказался низким и хриплым, почти мужским.
Джоан посмотрела на худую, суровую женщину:
— Мона, дорогая, я знаю. Но ты замечательная художница, и тебе это прощается. А мы все знакомы друг с другом? — спросила хозяйка, глядя на Ханну и Роута.
— Да, мы с Ханной уже успели познакомиться, — ответил мужчина.
На долю секунды Джоан изменилась в лице.
— Да, я припоминаю. А это Мона Натерли, наша частая гостья. Она живет у меня все лето и периодически заезжает в течение года. Мона, это Ханна Хадсон, моя хорошая подруга по Интернету. А это… Росс Джонсон.
— Роут Джеррик, — поправил мужчина и улыбнулся. — Приятно с вами познакомиться.
Ты что, любуешься его улыбкой, Ханна? — отругала себя девушка. Ты ведь обещала себе, что не будешь даже смотреть в его сторону! Она отвела взгляд.
— Кстати, Росс, — продолжала Джоан, ни капли не смутившись. — Вы передали шерифу мое сообщение?
— Он позвонил.
— Что? Он даже не был здесь?
— Ему срочно потребовалось выехать на вызов. Авария.
Джоан фыркнула:
— Что ж, ему же хуже.
— Он еще сказал что-то нелепое: извинялся за какую-то чарующую луну.
Хозяйка гостиницы взглянула на него.
— Как я и сказала, ему же хуже.
— Но что это значит? — попытался узнать Роут.
Ханна посмотрела на него, удивленная таким поворотом беседы.
— Если вы не против, то я не хотела бы распространяться на эту тему. Может быть, позже, когда я не буду в столь мрачном расположении духа.
Эта фраза удивила Ханну, и она посмотрела на Джоан.
— Так распорядилась судьба, — вздохнула хозяйка. — Я переживу. Уверена, вы хороший человек, мистер Джонсон.
— Моя фамилия Джеррик, но все равно — спасибо.
Ханна не знала, была ли сухость в голосе Роута вызвана тем, что Джоан постоянно коверкала его имя, или тем, что он просто остался недоволен ответом. Заметив, что снова думает об этом мужчине, девушка попыталась переключить свое внимание на хозяйку: