Моя мать уже сто лет нигде не работала, только «просвещалась» и пила дорогой итальянский кофе и все время требовала: то новую куртку, то каракулевый полушубок. А вслед за ней канючила и Машка. Когда-то Машка была замужем за художником Максимом Генераловым, который сумел за сравнительно короткое время раскрутиться и стать жутко модным. Генералов заработал популярность своими громкими художественными «акциями». Он то наваливал кучу дерьма на полу в церкви, в результате чего разражался дикий скандал и его сажали на несколько дней в обезьянник – тогда поднималась шумиха и был даже организован сбор подписей в «защиту художественного творчества» «актуального» Генералова. То он изображал «человека-лягушку», квакая и подпрыгивая на четвереньках… Машка терпела все его выходки, ей нравилось вращаться в кругу богемы и жить с «модным прогрессивным» Генераловым. Они жили в его мастерской, безостановочно пили и устраивали веселые оргии. Машка думала, что такая жизнь продлится целую вечность – настолько же веселая, легкая и необременительная, как и в начале их брака. Но Максим бросил ее и сошелся с одной хохлушкой, приехавшей из Житомира и подрабатывавшей натурщицей. Машка пришла жить к матери, где уже жила я. Она то жаловалась на жизнь и бросившего ее Генералова, то срывала на нас свою злость и раздражение. Перепады Машиного настроения были очень утомительными и тяжелыми. В последние годы она возобновила отношения с Генераловым, и они изредка виделись то на вернисажах, то в чьих-то квартирах, на праздниках у их общих знакомых, оставшихся с тех давних пор. Машка гордилась, что она была женой «самого Генералова», и вставляла реплики на эту тему к месту и не к месту.
С той веселой хулиганской поры Генералов изрядно остепенился, стал членом многих авторитетных жюри и экспертных советов. Теперь он вращался в элитных кругах и подружился с влиятельными людьми.
– Я… не могу, – сглотнула я. – Простите, но не могу.
Но Шаповалов, большой, массивный, уже вылезал из машины.
– Еще как можете! И потом, это невежливо – выставлять мужчину на улицу после того, что он для вас сделал. И где же ваше прославленное московское гостеприимство?
Он подхватил мои сумки – буквально вырвал их из моих рук.
– И не волнуйтесь, Влада. С вашей семьей я разберусь. Все будет, как надо.
– И как я им вас представлю? Как своего знакомого? Коллегу?
– Я думаю, лучше… – он немного помедлил. – Как жениха. Иначе меня ваша маменька в шею прогонит. Судя по тем словам, которыми вы ее охарактеризовали. Насчет тяжелого характера. А от жениха она уже никуда не денется. Как-никак, а придется ей с будущим затем познакомиться.