– Как видишь, я! – буркнула я в ответ.
– А с тобой кто?
– «Дед Пихто», – весело сказал Шаповалов. – Давайте, мамаша, открывайте. Не надо будущего зятя под дверью мариновать! Сумки-то у меня тяжелые, с продуктами и прочими гостинцами.
То ли от того, что ее назвали мамашей, то ли от желания рассмотреть этого хама и наглеца поближе, но дверь открылась, и из комнаты до нас донеслись какие-то завывающие звуки. Телевизор, как всегда.
– А почему ты меня не предупредила? – спросила маман.
– Некогда было! – ответила я. – Завал на работе. Вызвали в контору в выходной день.
– Я не о работе, а о твоем женихе!
– Каком женихе? – раздалось сзади.
К матери подтянулась Машка: нечесаная, в красном халате с оторванной верхней пуговицей, отчего она была вынуждена его все время запахивать.
– Вот! – мамаша указала Машке на Шаповалова. – Полюбуйся.
– Олег Николаевич я! – не дожидаясь приглашения, он ввалился в маленькую прихожую, почти заполнив ее целиком своей мощной фигурой. – Вас… запамятовал, как…
– Капитолина Викторовна.
– Очень приятно! А вас как зовут, позвольте узнать? – указал он на сестру.
– Маша. Маша Генералова.
– Ух ты! Мне бы хоть до полковника дорасти, а ты уже сразу – Генералова! – улыбнулся Шаповалов.
Маша издала некий невнятный звук, напоминавший фырканье.
– Вы давно знакомы с Владой? – спросила она.
– А что?
– Просто так. У нее обычно все романы – краткосрочные.
– Маша! – одернула я ее. – Кто тебя просит…
– А что, я и поинтересоваться уже не могу?
– Полгода женихаемся, – кратко бросил Шаповалов. – Такая информация вас устраивает?
– И ты молчала! – накинулась на меня Машка. – Я тебе все о своей жизни рассказываю. А ты, как партизанка, в молчанку играешь! И с кем? С родной сестрой!
– Маш! Тебя же об этом никто не просит… Мне, если честно, твоя жизнь по фигу. Ты мне в последний раз говорила о каком-то компьютерщике, с которым познакомилась на вернисаже…
– Не будем ссориться! – с интонациями трагической актрисы в голосе приказала мать. – Проходите, молодой человек, в комнату. Там мы с вами поближе и познакомимся! – зловеще прибавила она. – Вы есть будете?
– Будем. Мы в ресторанчике слегка перекусили, но это не в счет.
– Могла бы и сестру родную сводить в ресторан! – обрушилась на меня Машка. – Вы не хотите укрепить родственно-семейные узы и пригласить меня в ресторан? – обратилась она к Шаповалову.
– Насчет «укрепления» я подумаю. Как надумаю, сообщу, – кивнул Шаповалов. Он такой большой и шумный, что прихожая явно для него мала: все предметы в его присутствии словно бы съеживаются.
Он повесил свою куртку на вешалку и помог мне освободиться от полушубка.