— Скотина! — прошипела пленница. Понимая, что ей необходимо дать выход накопившейся ярости, она бросилась в спальню, стащила с постели подушки и начала срывать с них наволочки, разбрасывая по всей комнате пух.
Спустя какое-то время миссис Гейл оглядела сотворенный ею погром, и женщине стало стыдно. Так терять над собою контроль и крушить вещи совершенно не в ее характере.
— Будь ты проклят! — простонала Нэнси в отчаянии от ситуации, в которую попала. С того момента, как она встретила Филиппа, слишком многое из того, что произошло в ее мятущемся сознании, ей очень не нравилось. Столько эмоций выплеснулось понапрасну! А этот молодой нахал, по-видимому, специально делает все, чтобы она пришла в еще большее отчаяние. Но зачем?
Теперь Нэнси видела, что делает он это отнюдь не ради ее блага. Похоже, если она встретится с его отцом, Филипп от этого что-то потеряет, и, очевидно, немаловажное для него. Но отчаявшаяся женщина никак не могла додуматься, что же это такое.
Пытаясь себя успокоить и смириться с предстоящими долгими часами томительной скуки и заточения, миссис Гейл нервно ходила взад-вперед по комнате. Чем же себя занять? Оказавшись перед шкафом, она распахнула дверцу и увидела внутри несколько старых журналов по домоводству. Обычно такое чтиво мало ее привлекало, но сейчас другого выбора не было.
В час дня послышался стук вставляемого в замок ключа, и ручка двери повернулась. Нэнси поспешно схватила лампу, но появилась молодая женщина с подносом. Она поставила его на пол и вышла так быстро, что пленница даже не успела опомниться. Служанка, разумеется, не могла не заметить царивший повсюду беспорядок и разлетевшийся пух из подушек, но она и бровью не повела! Англичанку охватил озноб. У нее было такое чувство, словно нечто подобное уже происходило когда-то раньше в этой комнате.
Еда на подносе манила. Нэнси с аппетитом проглотила отменного цыпленка и принялась за экзотические свежие фрукты. Последующие часы она провела в невероятной скуке, лениво листая потрепанные журналы и всем сердцем желая что-нибудь предпринять — пусть даже сразиться с заточившим ее карибским корсаром на шпагах.
Ровно в шесть в дверь постучали. Да, да, постучали! И появился молодой ди Клементе. На нем был невероятно шедший ему вечерний костюм, но Нэнси тут же сумела себя уговорить, что ничего привлекательного в этом мерзавце нет.
— У вас все в порядке? — спросил Филипп с почти искренней любезностью.
— Меня тошнит от тоски в этом доме, — заявила англичанка холодно. Нет, никак нельзя поддаваться красивому изгибу точеного рта этого ямайского пирата, а еще больше — обволакивающему взгляду его темно-синих глаз.