У Филиппа ничего не выйдет, если он рассчитывает, что может уговорить ее уехать с острова или же заманить к себе в постель. Нет, здесь он очень ошибается! Да, она будет восхищаться его садом, ужином, но останется непреклонной. Она заставит его думать так, как думает сама. И в этом не должно быть никаких сомнений. Надо добиваться своего!
— Мэтью накрыл для нас стол в саду ниже уровня террас, — объяснил Филипп, ведя гостью по извивающейся тропинке. — Здесь недалеко, вы туфель не испачкаете. Тропинка достаточно исхоженная.
— Это меня не беспокоит. Я купила обувь на распродаже. А тут просто как во сне! — признала Нэнси, восхищаясь чернильно-черным морем с серебристой лунной дорожкой до невидимого горизонта. Чуть ниже террасы она увидела какое-то мерцание. Когда они подошли поближе, оказалось, что свет шел от двух больших канделябров на столе, установленном на специальной платформе над водой. Обстановка была настолько романтической, что у Нэнси перехватило дыхание — так околдовала ее эта волшебная ночь, полная сюрпризов.
— Мне хочется, чтобы вам понравился мой сад. — Филипп сорвал красную розу и торжественно вставил ее в волосы гостьи.
— Мне здесь очень нравится, — чуть задыхаясь от волнения, произнесла Нэнси. Филипп выглядел до боли великолепно: волосы вокруг головы сверкали в свете канделябров, словно золотой нимб, загорелое лицо резко контрастировало с белой рубашкой.
И этот человек был так от нее близко, что можно коснуться рукой, обнять…
— Моя восторженность этим райским уголком ничего не меняет, — посерьезнев, продолжала Нэнси. — Я не собираюсь отказываться от своего решения. Я знаю, зачем вы все это делаете. Вы думаете, что таким способом меня уговорите. Это вам не удастся…
Филипп продолжал улыбаться. Его глаза ярко блестели.
— Это мы еще посмотрим, хорошо? — И тотчас же он с трогательной заботливостью стал помогать Нэнси спускаться по высеченным в скале ступеням к деревянной платформе.
Рядом тихо шептали морские волны, набегавшие на песок. Нэнси устроилась в роскошном кресле с богатой резьбой, в которое ее усадил Филипп. Не говоря ни слова, он наполнил хрустальные бокалы вином. От света свечей хрусталь искрился, серебряная утварь отливала неярким блеском. Но светлой скатерти лежали нежные бледно-розовые цветы, которые хозяин назвал «ожерельем любви». Гостья неторопливо выпила глоток вина. Интересно, что дальше предпримет Филипп. Нэнси усмиряла себя, стараясь не поддаться божественному очарованию южной ночи и была готова к любой неожиданности со стороны столь непредсказуемого мужчины.