— Все равно понадобятся серьезные доказательства того, что это сделала именно она.
— Тебе же известно, что искать улики намного легче, когда знаешь, кто убийца.
— А если лаборатория ничего серьезного не обнаружит?
— В таком случае я сообщу Норе приятные новости, а сам тем временем расставлю для нее новую ловушку.
— Ты забываешь одну вещь.
— Какую?
— Что она действительно может оказаться ни при чем.
— И это говорит человек, который всех считает хоть в чем-то виноватыми.
— Я хочу сказать…
— Нет, я все прекрасно понимаю. В нашем деле все возможно. Но эта женщина была тесно связана с двумя молодыми людьми в двух разных штатах, которые вскоре после знакомства с ней каким-то таинственным образом отдали Богу душу. Если это простое совпадение, то Норе Синклер просто трагически не везло с мужчинами.
— Да, я, видимо, не права, — сказала Сьюзен более спокойным голосом. — В таком случае давай посадим ее на электрический стул.
— Вот так-то лучше. Знаешь, иногда мне кажется, что на какое-то мгновение ты становишься другим человеком.
— Кстати, о другом человеке, — тут же оживилась она. — Тебе не кажется, что Нора может попытаться убрать ненавистного ей другого человека?
— Нет, Крейг Рейнолдс не принадлежит к ее кругу, — уверенно сказал я. — Он слишком мало зарабатывает.
— Хорошо, но надеюсь, ты не станешь больше допускать непростительных ошибок?
— Нет, но если я поживу в своем бараке еще немного времени, то мне придется выставить тебе счет за причиненный здоровью вред.
— О'Хара, если весь твой ущерб ограничится только жилищными неудобствами, можешь считать, что тебе крупно повезло.
Нора осторожно протиснулась в дверь палаты психиатрической клиники «Пайн вуд», где коротала свои дни ее мать, и с трудом выдавила из себя улыбку. Последнее время она пребывала в ужасном настроении, и это почувствовали на себе почти все люди, которые так или иначе общались с ней, включая Эмили Барроуз и новую медсестру Пэтси. Хотя Нора и старалась делать вид, что во время встречи с Крейгом Рейнолдсом в ресторане ничего страшного не произошло и она не слышала от него ужасных слов о том, будто страховая компания настаивает на эксгумации трупа Коннора.
— Привет, мама.
Оливия Синклер сидела в желтой ночной рубашке на застланной покрывалом больничной койке. Увидев дочь, она подняла голову и рассеянно посмотрела на нее:
— А, это ты, привет.
Тучи, которые застилали небо почти весь день, стали постепенно рассеиваться, а изредка пробивающиеся лучи солнца проникали в палату сквозь металлические жалюзи. Нора подхватила в углу палаты стул и пододвинула его к кровати.