Послышался сдавленный крик Роберта, его тело несколько раз конвульсивно содрогнулось — сначала сильно, а затем слабее и еще слабее, и вот он замер, уткнувшись головой мне во впадинку между плечом и шеей.
Я медленно приходила в себя. Мы продолжали лежать еще соединенные, но тревожная мысль холодной змейкой вползала в мое сознание. Сейчас Роберт встряхнется, отодвинется от меня и повернется спиной. «Неплохо развлеклись», — скажет он и уснет. Что еще говорил Эрик в подобных случаях? Вспоминать об этом не хотелось. Я втянула в себя воздух, готовясь пройти через неизбежное в таком случае унижение.
Роберт приподнялся надо мной. Провел пальцем по моим губам.
— Любимая, — прошептал он, — тебе было хорошо со мной? Я готов быть с тобой вечно.
Я не верила своим ушам. Изумление мое было столь велико, что я ничего не ответила.
— Ребекка, — позвал меня Роберт. — Ребекка, почему ты молчишь?
— Это не сон? — невпопад спросила я.
— Прикоснись ко мне, и ты почувствуешь, что я настоящий, — засмеялся довольный Роберт.
И я последовала его совету. Я гладила и целовала его тело, его лицо и волосы, его глаза и губы. Он лежал на спине, лениво раскинувшись, и позволял мне творить над ним маленькие безумства.
А потом... Потом страсть снова проснулась в нас. Наши тела сплелись и предались радостному танцу. Это был поток любви, нескончаемый и безудержный. Мы вместе взлетали и падали, парили в невесомости, пока не достигали кульминации, которую уже не могли и не хотели оттягивать.
Физическое выражение любви дарило блаженство и постепенно превращалось в нечто иное. Мы становились близки духовно. Роберт был первопроходцем. Он вел меня за собой, показывая, на что я способна, а я дарила ему себя, ничего от него не утаивая. Это было удивительное ощущение — осознавать себя в этом мире и одновременно находиться в другом — мире чувств, где каждое прикосновение обнаженных тел дарит волшебные моменты неземного единения.
Один поцелуй Роберта — и я вновь готова погрузиться в пучину страсти. А он угадывает все мои тайные желания, да что там угадывает — он их предвосхищает. Боже, как мне хорошо с ним!
— Я не хочу, чтобы это заканчивалось, Ребекка, а ты? — В спальне стало совсем темно. Ночь вступила в свои права. — Пойдем к морю, — предложил Роберт. — Ты в состоянии подняться?
— А стоит ли? Может быть, останемся здесь?
— Кое-кто будет возмущаться, что его не вывели на вечернюю прогулку.
Мы пошли к морю. Стояла изумительная ночная тишина, изредка нарушаемая шелестом волн. Звезды, огромные, чисто вымытые, сверкали на небе. Мы, единственные обитатели этого восхитительного царства, медленно ступали по погруженному в темноту пляжу, а впереди весело бежал пес, мгновенно приучившийся откликаться на странную кличку — сэр Чарлз-Джон. Трудно сказать, кто из нас троих был самым счастливым в эту ночь.