— Ешь лучше пирог — разговаривать с тобой выше моих сил, — в сердцах бросила Триш.
— Тебя не поймешь: то жри, то не жри, — улыбнулась Патриция и вдруг неожиданно добавила: — Знаешь, Триш, мне иногда так хочется знать правду о моем отце. Глупо, правда?
— Ни капельки! Вполне законный интерес. Ты уже взрослая женщина. Тети просто обязаны тебе рассказать! Неужели ты не можешь с ними поговорить серьезно?
— Нет, Триш. Я думаю, за эти годы они ни капельки не изменились. Кстати, какая у нас программа на сегодня?
— Пьем чай, болтаем, а вечером идем в ресторан. Я же тебе говорила. Разве ты не захватила с собой вечернее платье?
— Успокойся! Конечно, взяла!
Остаток дня до возвращения мужчин из зоопарка прошел в воспоминаниях о днях, проведенных ими в общей квартире, в обсуждении косметики и макияжа.
А вечером, оставив Джимми на попечении приходящей няни, они втроем отправились в ресторан.
— За новорожденную! — слаженно проскандировали Тед и Патриция, поднимая бокал с шампанским.
— Желаем здоровья и быть всегда такой же красивой, как сейчас! — сказал Тед.
— И такой же любимой мужем, — добавила Патриция.
Вдруг из сумочки Патриции зазвучала призывная трель телефона.
— Алло, — прошептала она, доставая мобильник.
— Мэм, у меня температура. Страшно болит голова. Не знаю, что делать, мэм.
— Успокойся! Прими аспирин. Сейчас приеду, — ответила Патриция и виновато посмотрела на друзей. — Продавщица заболела. Она совсем еще молоденькая. Недавно двадцать только исполнилось. Я не могу не поехать, — объяснила Теду и Триш ситуацию Патриция.
— Поезжай, мэм, — ухмыльнулась Триш. — Но только быстро. Одна нога там, другая — здесь. Закрой и возвращайся.
— Есть, мой генерал! — шутливо отрапортовала Патриция.
9
Когда Патриция вошла в свой мини-маркет, продавщица обслуживала нескольких припозднившихся покупателей. Одного взгляда, брошенного на нее, было достаточно, чтобы понять, что она заболела. Красные слезящиеся глаза, распухший нос красноречиво свидетельствовали, что у продавщицы простуда. Патриция облегченно вздохнула. Конечно, грипп или ОРЗ неприятные болезни, но Патриция не считала их смертельными. Отлежится, попьет аспирин — и все пройдет.
— Иди домой. Я сама все сделаю, — распорядилась Пат.
— Спасибо, мэм, — пробормотала охрипшим голосом продавщица. — Вы очень добры, мэм.
Продавщица ушла. Патриция, обходя магазин, уже собиралась снимать кассу, как послышался звук открываемой двери.
— Мы закрыты, — резко произнесла Патриция, оборачиваясь к опоздавшему покупателю, и ахнула. Перед ней стояла ее неосуществленная мечта, тайная любовь всей ее жизни, любовь, как в данный миг поняла Патриция, не прошедшая до сих пор.