Оторваться от целующих губ было мучительно, но ощущение потери вознаградило восхищение, охватившее ее при виде великолепной мускулистой груди Нэша.
Вряд ли кто-нибудь из известных секс-символов кинематографа может сравниться с ним по излучаемой им сексуальности, подумала Фейт. Нэш казался ей олицетворением мужественности, в нем чувствовалось первозданное мужское начало, от одного взгляда на него у нее сладко замерло сердце, а все существо переполнила нежность и жгучее желание.
Поцеловав кончик пальца, Фейт медленно провела им по четкой линии его шеи, а потом поцелуями повторила этот путь.
Нэшу показалось, что воплощается его самая смелая фантазия: Фейт с любовью осыпает его поцелуями.
Этой фантазии уже десять лет, но он по-прежнему в ее власти, как будто ничто не изменилось за прошедшее время.
— Фейт, — выдохнул он, — а ты хотела бы, чтобы я сделал то же с тобой? Хочешь, чтобы я соблазнял тебя, мучил и, положив вот на эту постель, медленно целовал тебя?
Откинув голову, чтобы встретить его взгляд, Фейт признала капитуляцию. Теперь она сама отдавала ему свое тело.
— Скажи, что хочешь, — потребовал Нэш. — Хочешь, чтобы я целовал твои груди, соски, живот... — Его голос дрогнул, в нем появились новые нотки, возбуждающие ее. — Самые укромные места? Хочешь, Фейт? Чтобы я целовал тебя, пробовал твое тело на вкус, смаковал его, чтобы заставил тебя отдаться мне?
Фейт не могла говорить. Она даже не могла двинуться. По ее телу безостановочно пробегали горячие чувственные волны, вызываемые его словами.
Нэш уже не понимал, что он говорит, делает, хочет. Он весь был во власти поработившего его чувства, подчинившего разум и волю. Во власти любви...
Любви! — подумал Нэш. Нет и еще раз нет. Его сознание отказывалось это принять. То, что происходит сейчас, ничего общего с любовью не имеет. Это справедливое возмездие, это...
Фейт стала целовать его, покрывая легкими жадными поцелуями лицо, шею, рот...
— Сними все, Нэш, — просила она. — Пойдем. Научи меня...
Учить ее! Нэш уже собрался сказать, что сомневается в том, что он действительно может научить чему-то такую женщину, как она, но тут Фейт завладела его ремнем, крутя пряжку, а от ощущения тонких пальчиков, беспомощно порхающих по телу, ожила бы и каменная статуя.
Несмотря на это, Нэш попытался напомнить ей о предохранении, взывая к здравому смыслу. Он хрипло произнес:
— Нам необходимо...
Фейт, покачав головой, перебила его жарким шепотом.
— Я хочу тебя, Нэш. Я так хочу тебя... Она расстегнула его джинсы, и, не уловив самого движения, он почувствовал, что ее рука скользнула внутрь. Когда ее прикосновение стало более смелым, у Нэша вырвался стон.