Фейт была невиновна! Все было так, как она говорила. Как же теперь она должна его ненавидеть!..
В кухне Чарлена насмехалась над Фейт.
— Это оказалось очень легко... Пока нас не поймали из-за того, что ты ворвалась туда как сумасшедшая и все испортила. Ну, так мы заставили тебя за все заплатить. — Она нахмурилась. — Хотя тебе удалось отвертеться. Само собой, мы-то все знали, кто там приложил руку. Он прямо каштаны из огня таскал, твой драгоценный Нэш, даже ходатайство писал. Мы слышали, как он просил судью обращаться с тобой помягче. Спал с тобой уже тогда, верно? А ты была несовершеннолетняя! Подожди, здесь скоро все узнают об этом!
Фейт вышла из шока, вызванного откровениями Чарлены.
— Не смей даже думать о том, чтобы распространять эту грязную ложь про Нэша, — горячо сказала она.
Нэш ходатайствовал за нее! Нэш был тем единственным человеком, кто выступил в ее защиту, кто просил за нее и спас ее от тюремного заключения.
Нэш решил, что он уже достаточно слышал. Распахнув дверь, он вошел в кухню и, игнорируя экономку, повернулся к Чарлене.
— Еще слово, еще одна угроза, и вы будете объясняться с полицией. А что касается вас, — обратился он к миссис Дженсон, в то время, как Чарлена боком отступала к выходу с мертвенно-бледным от страха лицом, — вы уволены и даже не мечтайте получить у меня рекомендации.
— Но я ничего дурного не сделала, — возразила миссис Дженсон. — Чарлене вздумалось заглянуть сюда. Она сказала, что должна получить старый должок. — Она не отводила от Фейт злобного взгляда.
Нэш сделал угрожающее движение в сторону экономки, но Фейт, покачав головой, поспешно сказала:
— Нет, Нэш, не надо, не обращай внимания.
— И разрешите вас предупредить, — твердо сказал он на прощание обеим дамам, — я намерен пойти в полицейское управление и подать на вас обеих жалобу.
По его тону Фейт поняла, что это не просто угроза, Нэш непременно выполнит задуманное.
Когда все было позади, Фейт начала потихоньку приходить в себя от перенесенного потрясения и даже сделала несколько шагов на непослушных ногах.
Закрыв дверь, Нэш повернулся к ней и голосом, полным горечи, спросил:
— Что мне теперь сказать тебе?
— Но ты же не мог знать, — ответила Фейт бесстрастно. — Все доказательства были против меня. Я стояла там, рядом с Филипом, с его бумажником. А они заявили, что именно я спланировала ограбление, что это моя идея.
— Ты ведь просила меня выслушать... поверить тебе...
Фейт молча смотрела в сторону.
— Я не должен был оставлять Филипа одного в доме той ночью. — Нэш обвинял только себя. — Мне было известно, как плохо он себя чувствовал, но моя проклятая работа... — В его словах было столько вины и презрения к себе, что сердце Фейт дрогнуло.