— Бэтсфоум!
— Да, милорд?
— У меня покалывает в затылке.
— Опять, милорд?
— Да, опять. На горизонте появилась леди?
Дворецкий, шедший перед своим хозяином, остановился, осмотрел улицу, вздохнул и повернул к Карлайлу скорбное лицо.
— Юго-юго-запад, милорд. В розовом фаэтоне такого ядовитого цвета, что от одного взгляда на него у меня резко заболел левый висок.
Дэр выругался и ускорил шаг.
— Должно быть, это миссис Бентон. Она последние три дня пытается привлечь мое внимание. Близко? Как думаешь, мы успеем дойти до «Данбриджа и Сторма» до того, как она с нами поравняется?
Бэтсфоум, изначально нанятый в качестве дворецкого, но теперь (поскольку граф, к сожалению, больше просто не мог никому довериться) ставший заодно секретарем, лакеем и писцом, прищурился — яркое послеполуденное солнце било прямо в глаза — и смерил взглядом расстояние до конторы юриста.
— Вряд ли.
— Проклятие!
Плечи дворецкого поникли, и его обычная сутулость стала еще заметнее. Темноволосый и темноглазый, с кожей цвета неочищенного лимона, он шел по жизни в самом центре вечной тучи уныния.
— Мы обречены. Бесполезно, милорд, вам придется пожертвовать мной и поспешить вперед. Моя нога вас только задержит.
Дэр мгновенно замедлил шаг, обернулся и кинул на дворецкого вопросительный взгляд. Сержант Бэтсфоум, воевавший в его отряде, когда они служили в Двенадцатом легком драгунском полку, активно участвовал в спасении Англии от Наполеона, но это стоило ему правой ноги.
— Черт побери, старина, почему ты не сказал мне, что у тебя болит нога? Я бы нанял экипаж.
Бэтсфоум пожал плечами, демонстрируя покорность, собственную никудышность и чувства настолько подавленные, что и словами не выразить.
— Я всего лишь жалкий слуга, милорд. Я живу, чтобы выполнять ваши малейшие прихоти. И если вы потребуете, чтобы я шагал на остатках ноги до тех пор, пока от нее останутся только кожа и кости, — что же, каждый миг бодрствования я посвящу выполнению этого приказа. Моя жизнь принадлежит вам. Я благодарен вам за то, что вы решили нагрузить мои хрупкие плечи множеством заданий, обязанностей, работ и ответственностей, для выполнения которых вы столь благосклонно сочли меня пригодным. Я каждое утро падаю ниц, благодаря небо за то, что наступил рассвет нового дня, в течение которого я смогу провести долгие, тяжкие часы, работая, чтобы ваша жизнь наполнилась легкостью и комфортом. И я буду шагать на целой ноге, хотя она и скрючена ревматизмом, и каждый вечер благодарить Создателя за то, что Он послал мне хозяина, который не снисходит до того, чтобы баловать меня, несмотря на тяжелые и почти смертельные раны, полученные мной, когда я сражался за свою любимую страну. Я испытываю величайшее наслаждение, почти восторг, когда могу пострадать на алтаре вашего счастья.