Он только дурачит себя, думая, что все может быть по-другому.
— Оставь меня в покое, Шарлотта.
— Но, Дэр…
— Убирайся отсюда! Почему ты непременно должна суетиться вокруг меня?
— Но я хочу помочь…
— А я хочу только одного — чтобы тебя тут не было!
Он говорил обидные слова, стремясь причинить боль, говорил жестоко, потому что знал — это единственный способ прогнать ее. Дэр искренне надеялся, что она огрызнется в ответ, кинет жесткие слова в его изуродованное шрамами лицо, рыдая, выскочит из комнаты. И никак не ожидал, что она прижмется к нему и нежно поцелует в губы.
— Я люблю тебя, Дэр. И всегда буду любить.
Он плотно зажмурил глаз, чтобы из него не потекли слезы, вызванные ее словами, и затаил дыхание, дожидаясь, когда за ней закроется дверь. Когда замок мягко щелкнул, Дэр снова вздохнул и тупо уставился на ковер под ногами.
Чего он точно не выдержит — так это если она увидит, как он плачет.
— Я вернулась, Бэтсфоум.
— Я вижу, миледи. Как там мистер Кроуч?
Шарлотта сняла жакет.
— Немного расстроен тем, что пришлось отложить мой план отвлечения общества. Ну, тот, со смертельным унижением леди Бриндли. Но он согласен, что пока у меня есть куда более важные заботы, чем беспокойство о том, что скажут люди. Визит к доктору Милтону был менее приятным. Аласдэр поел?
— К сожалению, нет, миледи.
Шарлотта перестала снимать перчатки и внимательно посмотрела на дворецкого. В последние четыре недели его привычный страдальческий вид исчез, словно уход за тяжело раненным хозяином избавил его от погружения в себя. Бэтсфоум так же усердно, как и сама Шарлотта, пытался спасти Дэра в эти тяжелые недели. Они сменяли друг друга, чтобы, пока один сидит с Дэром и следит, чтобы тот не сгорел от лихорадки, второй мог хоть немного поспать. Битва была долгой и мучительной, но спустя две недели они отпраздновали первую победу — жар спал, и Дэр быстро начал восстанавливать силы.
Но в последнюю неделю он впал в уныние и хандру.
— Из спальни выходил?
— Он пошел в свой кабинет.
Глаза Бэтсфоума потемнели от дурного предчувствия. Стягивая вторую перчатку, Шарлотта нахмурилась. Что там такого может быть в кабинете, почему Бэтсфоум так озабочен? Дэр не покидал своей спальни с тех пор, как его принесли наверх. Наверное, то, что он все-таки вышел из комнаты и пошел в кабинет, это хороший признак?
Поднимаясь вверх по лестнице, она вспоминала, что произошло утром. Он сказал, что не нуждается в ней. Отверг ее заигрывания, даже не поцеловал ее, когда она к нему прижалась, и в его единственном глазу Шарлотта увидела ненависть к самому себе. Она понимала, что Дэр все глубже погружается в бездонный колодец жалости к себе. Доктор сказал, что физически Дэр исцелен, и теперь причиной тревоги может быть только его душа…