«Заходите еще, мистер Маккензи, — сказал Боннар, открывая ему дверь. — А то вы нас совсем забыли».
В результате он остался без рубашек и без подарка. Выстрел пушки в час пополудни застал его на Принсес-стрит. Проголодаться по-настоящему Майк еще не успел, а до Национальной галереи было рукой подать, поэтому он решил зайти. Почему?.. Он и сам не мог бы ответить на этот вопрос, поскольку в голове у него все еще царил хаос. Майк помнил, что в галерее выставлено несколько неплохих картин — не признать этого он не мог, однако в целом экспозиция всегда казалась ему слишком помпезной и скучной. И все же что-то словно тянуло его туда. Казалось, сами картины зовут его, говоря: «Искусство тебе поможет. Поспеши же!»
В последние несколько дней Майк много размышлял о том, что говорил об искусстве профессор Гиссинг. Он назвал его «средством помещения капитала», и Майк задумался о том, какая часть произведений искусства хранится сейчас в банковских сейфах и частных коллекциях. Можно ли сравнить прекрасные картины, которые никто не видел, с непрочитанными книгами, с никем не сыгранной музыкой? Насколько это важно — то, что целое поколение может так и не насладиться шедеврами живописи, которые еще долго будут ждать своего часа? А он сам?.. Не поступает ли он точно так же? Посещая музеи в небольших городках, Майк частенько ловил себя на мысли, что полотна, которые висят у него дома, гораздо лучше тех, которые выставлены здесь для всеобщего обозрения. Означает ли это, что его квартира — своего рода закрытая картинная галерея, куда нет доступа посторонним?
«Спасти произведения искусства из заточения…» — говорил профессор.
И он, безусловно, имел в виду вовсе не музеи и публичные галереи, а домашние сейфы и банковские хранилища, вестибюли и залы заседаний крупных корпораций, куда подлинные любители искусства не попадают почти никогда. Тот же Первый Каледонский скупил произведений живописи на десятки миллионов, причем в его коллекции были не только признанные мастера (ранний Бэкон, к примеру), но и лучшие картины молодых талантов, приобретенные по рекомендации штатного искусствоведа на дипломных выставках в художественных училищах по всему Соединенному Королевству. У большинства крупных фирм Эдинбурга тоже имелось собственное собрание картин, которые никогда и нигде не выставлялись. Лишь в исключительных случаях картина того или иного художника могла попасть на аукцион, по большей же части корпоративные покупатели вели себя словно собаки на сене.
Несколько раз Майк задумывался, что будет, если он подаст пример — откроет собственную галерею и разместит в ней свою коллекцию? Быть может, подобный шаг убедит поступить так же и других крупных коллекционеров? С «Первым К» он мог бы договориться сам… Возможно, кстати, именно поэтому ноги и привели его в Национальную галерею — со всех точек зрения это было самое подходящее место, чтобы все как следует обдумать.