Пока ее муж находился поблизости, подобные истории заканчивались благополучно. Но Ева, предоставленная самой себе, неизбежно оказалась бы в достаточно затруднительном положении. Поэтому, когда Мартину пришлось на шесть месяцев отправиться за границу по делам фирмы, Джоанна, выросшая вместе с Евой, — их матери были родными сестрами — была приглашена составить ей компанию и помочь с детьми.
— Ты же знаешь, как обычно бывает с Евой, — сказал Мартин извиняющимся тоном.
Джоанна понимающе кивнула.
Его лицо выразило облегчение, и он продолжил:
— Одна американская пара снимет наш дом в Хэмпстеде, а мы пока переселимся в коттедж в Эссексе. Будет полезно какое-то время пожить в провинции… Я не смогу платить тебе баснословное жалованье, но предлагаю отдельную комнату, место за столом и немного денег. Что ты на это скажешь?
— Я как раз собиралась уйти с работы, так что с радостью поживу в деревне.
Джоанна с оптимизмом смотрела в будущее. С прежней жизнью покончено навсегда. К концу своего пребывания здесь она наконец скажет Дональду «да».
Он хотел, чтобы их помолвка состоялась во время пасхальных каникул, но Джоанна попросила подождать. Будучи единственным ребенком в распавшейся семье, она хотела быть уверенной в своих чувствах, прежде чем решиться на такой шаг.
Дональд работал учителем подготовительной школы на Южном побережье, поэтому они могли встречаться только во время школьных каникул. И Джоанна была лишь рада этому, поскольку у них была возможность проверить свои чувства.
Кошка в корзине мяукнула, вернув девушку к реальности.
— Бедная киска! — сочувственно сказала та. — Скоро ты будешь свободна.
— Надеюсь, Перкинс не сбежит, — заметила Ева. — Я хотела оставить ее дома, но у американцев оказался пудель, не выносящий кошек. К тому же дети так умоляли взять ее с собой.
Они подошли к дому. Ева достала ключ и открыла дверь.
Внутри коттедж был так же привлекателен, как и снаружи, — белые стены и темные балки, дубовый обеденный стол, кресла. Столовая соединялась аркой с гостиной. Портьеры вишневого цвета ярко выделялись на фоне стен. Каменный пол был застелен выцветшим голубым ковром.
Стивен вскочил на кресло-качалку, стоящую у окна, и начал раскачиваться, в то время как Мэнди нетерпеливо пританцовывала перед ним, дожидаясь своей очереди.
— Сейчас же прекратите! — скомандовала мать. — Я не хочу, чтобы все здесь пришло в негодность сразу после нашего вселения. Мэнди, закрой Перкинс в спальне, пока мы будем переносить вещи из машины. Стивен, будешь помогать нам.
— Я хочу мой велосипед! — завопил мальчик и стремительно выскочил в сад, бросив раскачивающуюся качалку.